Дезире - значит желание

Тиканье часов казалось неестественно громким, но всякий раз, когда она бросала на них взгляд, оказывалось, что прошло всего лишь несколько минут.

Внезапно герцог встал и бросил окурок сигары в огонь.

— Не хотите ли прогуляться по саду? — спросил он.

Корнелия закрыла свой журнал.

— Нет, благодарю вас. Я, наверное, пойду спать.

— Хорошо. Думаю, вы устали. Я поднимусь позже. Казалось, его слова заставили Корнелию принять решение и моментально смели всю ее кажущуюся сдержанность.

— Нет! — Это получилось у нее неестественно громко, а потом быстро и с неожиданной гладкостью полились слова, выражавшие ее чувства: — Вчера вечером я случайно подслушала ваш разговор с тетей. Теперь я знаю, зачем вы на мне женились! Пускай я считаюсь вашей женой, но я никогда не позволю вам притронуться ко мне! Это было бы поистине осквернением всего того, что я считаю святым.

Начав говорить, она встала и теперь стояла к нему лицом, и ее гневное дыхание колыхало кружева, украшавшие кромку декольте.

— Значит, вы нас подслушали… — как-то раздумчиво произнес герцог.

— Да, я слышала все, что вы говорили. Мне не верилось, что мужчина или женщина могут пасть так низко, могут так легко забыть, что такое честность и порядочность.

— И все же вышли за меня замуж? — Вопрос застал ее врасплох, и она не нашлась с ответом, а герцог продолжал: — Мне очень жаль, что вы услышали вещи, не предназначавшиеся для ваших ушей. Я глубоко сожалею, что, видимо, ранил ваши чувства. Но вы должны простить меня, если я замечу: вы согласились выйти за меня замуж, не настаивая на том, чтобы любовь была составной частью нашей сделки.

— Ни на что подобное я не соглашалась, — торопливо возразила Корнелия.

— Мы не говорили о любви, — напомнил герцог. — Я сделал вам предложение при второй нашей встрече. Вы же не могли ожидать, что я полюблю вас после столь непродолжительного знакомства!

— А разве для того, чтобы полюбить человека, всегда необходимо длительное знакомство? — спросила Корнелия.

: — Как правило, да.

— Я очень часто слышала о любви с первого взгляда, — заметила Корнелия.

Герцог сделал нетерпеливый жест:

— Это случается редко, в исключительных обстоятельствах и, наверное, с исключительными людьми. В нашем случае ничего подобного не было. Я предложил вам свое имя, и вы его приняли.

— Если это было деловым соглашением, то меня следовало бы поставить об этом в известность, — ответила Корнелия. — Предлагая мне свое имя, вы не сказали, что это делается только для того, чтобы я служила ширмой для вашей тайной любовной связи с женой моего дяди.

" — Я могу сказать лишь одно: сожалею, что в силу обстоятельств это стало вам известно, — произнес герцог.

— Итак, от меня ожидают, что я буду услужливой женой, которая принимает неверность мужа как ничего не значащий пустяк?

— Этого я у вас не просил, — холодно заметил герцог.

— Но именно этого вы с тетей Лили ожидаете и на это рассчитываете! — воскликнула Корнелия.

— Простите меня, нам лучше не обсуждать леди Бедлингтон, — возразил герцог.

— Мы больше никогда не будем обсуждать ни ее, ни вообще все это. Я лишь хочу, чтобы было совершенно ясно: я свою часть контракта выполнила — вышла за вас замуж. Я ваша жена. Я не могу помешать вам изменять мне. Но я хочу, чтобы вы знали: я вас ненавижу и презираю. Я считаю, что у вас и людей, которые вас окружают, нет ни порядочности, ни чести. Как вы совершенно четко выразились, мы заключили сделку. Я стала герцогиней, а вы получили в свое распоряжение мои деньги. Надеюсь, они принесут вам счастье.

Закончив говорить, Корнелия отвернулась от не го. Высоко подняв голову, она пересекла гостиную и тихо закрыла за собой дверь.

Только оказавшись за дверью, она бросилась бежать — через холл и вверх по лестнице в свою спальню. Закрыв дверь, она заперла ее и долгое время стояла, прислонившись к ней спиной, словно боялась или надеялась, — что он последует за ней.

Но снаружи не доносилось ни звука, а в комнате слышалось только медленное тиканье стоявших на каминной полке часов.

Глава 8

Герцог и герцогиня Рочемптон пересекли Ла-Манш на следующее утро. «Словно мы члены королевской семьи», — подумала Корнелия, когда группа должностных лиц в цилиндрах и золотых галунах сопроводила их на борт парохода, совершающего рейсы между Англией и континентом.

Каюта люкс была украшена цветами, стюарды ожидали приказаний. Корнелия хорошо переносила качку, но, когда герцог заявил, что собирается прогуляться по палубе, она догадалась, что должна остаться в каюте, как от нее, по всей видимости, ожидалось.

Корзины орхидей и гвоздик и бутылка шампанского, которую стюард принес и открыл «по распоряжению его светлости», служили слабым утешением, — она сидела тут одна вместо того, чтобы с палубы наблюдать за происходившим вокруг. Как бы сильно Корнелия ни была расстроена, мысль о первом в жизни путешествии за границу не могла не волновать ее.