Ди-джей

Бочуркин решительно отказывается присутствовать на субботниках, участвовать в товарищеских судах и иных общественных мероприятиях организованных Советом двора, не смотря на то, что имеет собаку (Огромный кабель немецкой породы), а вместе с тем постоянно жалуется на тяжелую жизнь и высокие цены на мясо в магазинах, хотя проживает один (Вместе с собакой) в полногабаритной двухкомнатной квартире…

"Да-а, не перевились на земле русской ещё Пушкины, Лермонтовы и Львы Толстые".

И всё-то они видят, чувствуют и знают! А если не знают — то догадываются и, догадавшись, срочно спешат донести куда надо! Иногда сведения не сознательно, а исключительно из симпатии к органам слегка преувеличивают и умножают… Так заболел у знакомого зуб, говорят — вся челюсть. Повысил голос на жену, значит, скандалил с вечера и до утра. А если не дай бог к соседям пришли шумные гости, то — "цыганское радио" срочно донесёт: "Вчера в седьмой квартире было такое!!!..".

Нефёдов глубоко задумался, взял карандаш и начал чертить в блокноте понятные только ему одному кружки, треугольники, квадраты, переплетая их, соединяя линиями и пунктирами. Немного подумав, он переключился на изображение чёртиков. Они у него почему-то получались удручённые, худые и несчастные. Заметив, что один из чертей чем-то похож на суховатую женщину с клюкой, сыщик скомкал бумагу и с отвращением выбросил её в корзинку.

Звонкая трель телефонного звонка прервала работу над первоочередными документами без подписи. Милиционер метнул сердитый взгляд на нарушителя тишины.

— Слушаю, — хрипло произнёс он, поднеся одну из трубок к уху.

— Да, капитан Нефёдов.

— Товарищ Хлеборов. День добрый.

— Так! — капитан поднял свои холодные глаза на портрет Дзержинского, который висел напротив стола, и несколько секунд молча смотрел на основателя ВЧК.

— Вечернее мероприятие? — его глаза прищурились. — С большим количеством молодежи?

— В ДК? Сегодня вечером? С семи до девяти?

— Понятно.

— Требуется усиление?

— Сколько человек?

— Хорошо. Конечно, поможем.

5.

Огромная толпа людей, с шумом подобно океанской волне, выплеснулась из лекционного зала, после окончания научно популярной лекции "Через тернии к звёздам". Слушатели, громко обсуждая полученную информацию, стали растекаться по территории Дома культуры.

Профессор астрономии Воздвиженский глазами отыскал в коридоре второго секретаря районного комитета комсомола. Подошел к нему.

— Товарищ Хлеборобов, голубчик! — ученый муж, поблескивая стеклами очков, чуть наклонил загорелую лысую голову, затряс редкой длинной козлиной бородой, начал благодарить организатора.

— Огромное спасибо. Давненько мои лекции не пользовались такой популярностью. Как вы всё хорошо придумали! Это же надо было догадаться соединить научную теорию по астрономии с развлекательной практикой — танцами.

— А вы молодец! — звездный мыслитель показательно затряс указательным пальцем.

— Да, да. Конечно, — согласился комсомольский вожак. Рукопожатие старика было неожиданно крепким. "Ведь отдавил-таки руку "профессор кислых щей"! Гири пудовые они там таскают возле своих телескопов, что ли?".

— А люди! пришли какие заинтересованные! — не останавливался Воздвиженский. — А глаза как горят! А вопросы задают какие интересные! Право слово, одно удовольствие работать с такой аудиторией! Одно удовольствие. И все благодаря вам и комсомольскому активу! Мо-ло-дцы!

— Что вы, Алексей Петрович, — Хлеборобов неожиданно смутился. — Не стоит благодарностей. Это наша работа.

— Нет, нет! Виталий Иванович, знайте. Это даже очень, очень хорошо. И знания получены, и рабочая молодежь физически разгрузиться после трудовой недели и полуторачасового сидения на лекции.

— Да уж, разгрузиться! — поддержали звездочёта с каким-то прищуренным взглядом.

— А знаете, дорогой вы наш коллега? — учёный муж внезапно понял, что нашел интересного собеседника и главное внимательного слушателя. — Ведь давным-давно, и я был страстным любителем танцев. Да, да. Хорошо помню те времена.

— Что вы говорите! — искренне удивились собеседнику, продолжая боковым зрением осматривать набитый молодежью коридор. "А народу и правда, пришло многовато! Даже слишком!".

— В годы моей далекой юности, — светила науки неожиданно впал воспоминания.