Ди, охотник на вампиров

— Мы можем переломать тебе все кости, когда пожелаем, — продолжила старшая сестра, глядя Ди прямо в глаза. Взор её полыхал красным пламенем адского сладострастия. — Но ты такой хорошенький. И так хорошо сложен… — Вёрткий язычок лизнул шею Ди.

— Воистину. Нам уже века три не попадался подобный красавчик. — Влажные губы другой сестры играли с мочкой уха Ди, обдавая щёку охотника жарким, дразнящим дыханием.

— Но мы не станем убивать тебя. С нами ты познаешь неземное наслаждение, а потом мы осушим тебя до мозга костей, — сладострастно простонала честная младшая голова.

Источником жизни мидвичских медуз служила не только энергия, выкачиваемая из истощающихся организмов. Благодаря аномальным, свойственным лишь демонам способностям, они превращали крепких мужчин и миловидных женщин в самом расцвете сил в бездумных развратников, терзаемых страстью, а затем поглощали энергию чистейшего сексуального наслаждения, источаемую жертвами в апогее страсти. Вот весь секрет бессмертия трёх сестёр, вот почему они существовали ещё до вампиров, с тех древних времён, когда миром правила человеческая раса.

Впрочем, никто не утверждает, что медузы всеядны. Сёстры были своего рода гурманами. Граф посылал в подземный мир сотни людей, но сёстры веками не получали такого удовольствия, как сегодня. Обычно они просто пожирали плоть жертв, жадно, но безрадостно, — и так год за годом. А теперь пришла пора, и их общее тело содрогалось в конвульсиях грядущего наслаждения. Яркий румянец разгорелся на трёх прекрасных лицах, в глазах заплясало весёлое пламя, а обжигающее дыхание угрожало расплавить Ди.

— Итак, приступим, — провозгласила старшая.

Три пары влажных, чарующих губ приникли к намертво сомкнутому рту охотника.

И в этот миг сёстры увидели — увидели кровавый отсвет, вспыхнувший в глазах Ди. Свет этот проник в развращённые мозги медуз: внезапно три сестры ощутили, как по их телу побежал доселе им неведомый, сладкий трепет.

— О-о, эти губы, — хрипло протянула старшая голова.

— Покажите мне ваши шеи, — приказал вдруг низкий, властный голос.

Не успев даже понять, что это произнёс именно Ди, три сестры разом вздёрнули подбородки, явив требуемое. Инстинкт подсказывал им, что нет другого способа продлить лихорадочное возбуждение, терзающее их тела. Всякий разум отказал мидвичским медузам.

— Распустите волосы.

Секунда — и Ди обрёл свободу. Правой рукой он вернул меч в ножны, а левой прихватил одну из смоляных прядей.

— Капкан с наживкой из наслаждения — вот только кто кого поймал? — Пробормотав это, Ди отбросил коварные волосы и притянул к себе красавиц поближе. — Эта работа мне не по душе, но другого способа найти выход отсюда нет. Меня ждут. — Внезапно брови его поползли на лоб, а глаза закатились. Губы охотника приоткрылись, и из-под них показалась пара клыков. Свирепый, злой — сейчас он как никогда походил на вампира.

Что же произошло дальше в кромешной тьме?

Женским крикам вторил плеск воды — это бился в судорогах сладострастия медузий хвост. Неземное удовольствие овладело сёстрами, они угодили в собственную ловушку и теперь захлёбывались наслаждением. Вскоре одно за другим последовали три шумных удара о воду. А потом Ди скомандовал:

— Вставайте.

Заворочалось чёрное туловище, принялись извиваться змеиные шеи: три сестры поднимались снова, но теперь их лица были пусты, а глаза, прежде налитые кровью, погасли, став серее тумана, — страсть задушила жизнь. Жутко было смотреть в эти мертвенно-бледные, восковые лица, отмеченные ниже подбородка парой глубоких рваных ран — следами клыков.

Кто бы мог предположить, что демоническая кровь, дремлющая в венах Ди, даст о себе знать в критическую секунду? Тыльной стороной ладони юноша отёр рот, испустив болезненный стон. Наконец, когда лик его вновь стал холоден, как горный ручей, Ди приказал сёстрам вести его к выходу.

Три головы молча качнулись в воздухе и растворились во мраке. Ди пошёл за ними следом. И тут раздался насмешливый голос, как будто заговорила некая часть тела охотника:

— Пускай тебе это и ненавистно, собственную кровь не переборешь. Такова твоя судьба — и ты чувствуешь это нутром.

Ответ последовал незамедлительно:

— Замолчи! Не помню, чтобы разрешал тебе объявляться! Убирайся!

Сердитый оклик явно принадлежал самому Ди. Тогда кто же заговорил первым? И что означали странные фразы юноши? И главное, почему обычно ледяное спокойствие изменило ему, пусть даже на мгновение?

В то время как горизонт впитывал последние отблески заката, а Дорис продолжала ждать Ди, к дому девушки подкатили дрожки доктора Ферринго. Обескураженная Дорис попыталась отвадить старика. Врачи во Фронтире слишком ценились, чтобы подвергать одного из них такой опасности. В конце концов, это её, и только её, бой. За обедом она подмешала в тарелку Дэна успокоительное, и мальчик давно уже крепко спал. Ничего лучше Дорис не придумала: преследующий жертву аристократ даже не глянет на того, кто не стоит у него на пути.

— Гм, док, я сегодня немного занята по хозяйству, — предупреждающе крикнула с крыльца Дорис.

На что доктор заметил: