Диабло для дьявола

Другие вопросы не привели ни к чему полезному. Раздосадованный, я вернулся к бревнам. Может, мне надо было их доставить? Я открыл настройки и обнаружил там кнопку «Посмотреть текущие квесты».

Всё верно. Там было сказано, что бревна я должен принести. Про рубку ни слова. Значит, можно было купить их, украсть или нанять рубить кого-то другого, если что-то из этого позволяла Игра. Теперь неважно. Нужно было думать, как тащить бревна к пирсу.

Я подошел к ближайшему, зажал левую кнопку мыши и… о чудо. Бревно и правда чуть приподнялось. Я попробовал пойти, но лис и с места не сдвинулся. Удивляться не приходилось. Слишком большое бревно, слишком слабый лис.

Вспомнилось, что в квесте упоминались чурбаки. Вновь в дело пошел стальной топор. Упорный труд и полчаса пота, в результате которого первая упавшая береза превратилась в десять пней, а мой навык дровосека вырос до 16.

Лис смог поднять чурбак. Один за другим я носил их до пирса и кидал к ногам капитана. Тот молча наблюдал за моим непосильным трудом. Когда я наконец скинул десятый, он сказал:

— Хорошо, Миша. Осталось еще 9 бревен.

Я мысленно стер пот со лба моего лиса-трудоголика. В этот момент прогремел звонок, и я не сразу понял, что звонили не в игре, а в реале. Как дошло, побежал открывать дверь.

— Наконец-то! — воскликнул я, завидев на пороге Веронику. — Ты чего на звонки не…

Моя челюсть отвисла, а глаза расширились до размера яблок. На заплаканном лице моей подруги темнели пятна крови и синяки.

Глава 18 Больной враг

Вид Вероники шокировал. Сильно помята, ноги трясутся, пальцы рук прижимаются друг к другу, на лице страх и боль.

Я сделал шаг назад, позволяя ей войти и закрыть дверь. Хотелось спросить, что случилось. Но слова застряли в горле. Я мог только тупо таращиться и ждать.

— Вернулась я, — пробормотала она голосом, полным страданий.

— Ну да, — кое-как выдавил я.

— Домой вернулась за вещами, — добавила она. — И вот.

— Так это тебя мать так? — ахнул я, помогая ей снять кожаную куртку.

— Не совсем. Хотя и от нее досталось. Заперла меня в комнате, телефон и сумку отняла. Сказала, что не выпустит.

— Прям совсем? А универ?

— Она хотела от меня клятвы, что больше не сбегу. С ума сойти! Будто я ребенок и обязана жить с ней.

— Но тогда кто это сделал? — Я показал на большущий синяк и разбитую губу. — Отец?

— С ума сошел? — Вероника впилась глазами в маленькое зеркальце, разглядывая свои ранения. — Он, наоборот, вызволил меня из этого сумасшедшего плена. Вернулся в десять вечера, увидел все, офигел и тут же выпустил. Я когда уходила, слышала, как он маму ругал и требовал от нее объяснить, что вообще происходит. Он так и не в курсе про измену.

— Тогда кто и за что мог тебя так… так поколотить?

Она пожала плечами и сразу скукожилась болезненно и мучительно.

— Не знаю. Я вышла из подъезда заплаканная вся. Мама с психу мне и телефон и ноут разбила. Я просто в шоке!

— Ооо! — понимающе и сочувственно воскликнул я.

— Ну вот. Из-за слез итак ничего не видела дальше носа, а тут еще резко мешок на голову закинули. И сразу коленкой в живот. Я чуть не померла — задыхалась.

— Офигеть!

— Потом по лицу долбили.

— Так их сколько было?

Вероника призадумалась.

— Кажется, один, хотя, может, и нет. С мешком на голове трудно считать.

— Еще и шутишь?

— Пошутишь тут. — Глаза подруги и так мокрые снова потекли. — Он меня потом еще прижал к себе и давай мацать. Всю облапал, и за попу, и за грудь хватался, и дышал в меня возбужденно.

В голове моей застучали миллионы стальных молоточков: «Кто⁈ Кто⁈ Кто посмел так сделать⁈ Я должен найти мерзавца! Я должен испепелить его! Стереть в порошок! Скормить червям!».

— А еще он, — слезным голосом продолжала Вероника. — Перед тем как вмазать еще раз в дыхалку, шепнул: «Ну что, трахнуть тебя, шмара?» Только потом отпустил наконец.

— Ты посмотрела, кто он?

— Я мешок-то с головы не сразу снять сумела. А потом, понятное дело, никого не было. Кроме соседей. Они ментов вызвали.

— Кто же этот урод? — воскликнул я, размышляя вслух. — Кто же этот гад⁉

— Он мне еще руку просунул под мешок и рот зажал, чтоб орать не могла, — всхлипнула Вероника. — До сих пор ощущаю этот металлический привкус стальной печатки.

— А что менты? Приехали?

— Угу. Да что толку? Опросили, записали что чего-то и сказали, чтоб домой шла. Я, понятное дело, к тебе.

— И всё???

— Ну… Сказали, если что, можно прийти заяву накатать, но добавили, что вряд ли что-то выйдет: камер нет, зацепок нет, свидетелей нет. Тот, кто ментов вызвал, не видел нападавшего. Только меня, валяющуюся на земле и снимающую с головы мешок.

— Знаешь что! Давай-ка раздевайся и в кровать! — приказал я.

— Миша! Ты чего? — И без того большие глаза Вероники сделались еще шире, заполняя чуть ли не все лицо.

— Да я не это имею в виду, — спохватился я. — Синяки надо посмотреть и заснять. Если что серьезное, то в больничку поедем побои снимать.

— Ой, только не фоткай, ладно? — умоляюще попросила Вероника.