Диабло для дьявола

Ледяная гора приближалась, и скоро стало ясно, что она образует круговую гряду в центре острова. По закону жанра, проход сквозь это кольцо был лишь один. Он-то и охранялся полярными мишками.

То, что я издали определил как проход между скал, именно им и оказался. В какой-то момент за ним увиделось замерзшее озеро. Тут-то и появились обещанные белые свирепые медведи.

Они скакали на четырех лапах, скалили зубы и низко рычали. Надвигались группами по три-четыре особи. Я насчитал три такие группы.

Посох уже был в руке. Я мог только порадоваться, что мой прежний — со свирепой вьюгой — остался в доме Центуриона. В последнее время мне нравилось работать с огненными шарами. Жаль, что в нем было лишь десять зарядов. Но разве это проблема, если я и сам мог заряжать их?

«Фьють-фьють-фьють!» — одна за другой полетели стрелы Астралки. Ее новый зачарованный лук взводился очень быстро. Да и ловкость кентавры солидно выросла за эти два месяца.

«Фьють!……. Фьють!……. Фьють!…….» — Орчиха Ника тоже начала стрелять, пока медведи на отдалении. Но ей такая скорость была неподвластна. Не та ловкость, не тот лук.

— Эй! Ты чего уставился? — рыкнул на меня Центурион. Сам он готовился метнуть в ближайшую группу медведей какой-то свиток.

Я опомнился и направил свой посох.

«Вжууух!» — первый шар устремился к кучке из белых шкурок. «Бабааах!!!».

Огненный шар, как и свирепая вьюга, — магия третьего круга. В отличие от своего морозного собрата, он не подбрасывал жертву, но при взрыве создавал такую мощную волну, что те все равно разлетались кто куда. Но тут очень важно было попасть, а не просто в нужную сторону шарахнуть. Зато если попал, то и урон от огненного шара превосходил свирепую вьюгу.

Три медведя разлетелись. Один влево, второй вправо. Последний назад. Ему повезло меньше всех — подняться уже не смог.

Я метнул еще два шара, чтобы разбросать остальные группы. Но к тому моменту появились еще две, в каждой по три медведя. Отделаться дальним боем не удалось. Худо-бедно медведи добрались до нас.

— Получи́те! — Центурион наконец метнул свой свиток.

И он еще попрекал меня в медлительности? Но худшее, что магия свитка оказалась морозной — знобящий ветер. Неплохое заклинание второго круга, отбрасывает врага. Но чем он слушал, когда я зачитывал описание свирепых белых медведей? Сказано же — хороший иммунитет к холоду.

Медведя обдало ветром, но даже не затормозило. Центурион поспешно метнул еще два свитка, но и они оказались тем же самым — знобящим ветром.

— Блин! — воскликнул незадачливый римлянин. В его руке появился меч.

Вот только медведь уже возвышался перед ним и замахивался своей гигантской лапищей. Одна за другой в него врезались стрелы Астралки, та стояла в паре метрах позади Центуриона и пыталась помочь. Но стрелы отнимали слишком мало здоровья у столь бронированного монстра.

— Знойвет! — заорал я во все горло и стрельнул рукой в медведя.

С моего кулака сорвался воздушный поток. Почти такой же, как у Центуриона, с тем отличием, что он из стихии огня.

Медведя обдало жаром, и белая шкурка заметно подпалилась. Это замедлило его, но лишь на три секунды — ровно столько действует эта магия. Центуриону этого не хватило, и он, ошарашенный, не нанес удар.

Зато ударил медведь. Занесенная лапа махнула наотмашь, и Центурион отлетел метров на пять. Он выжил — спасла броня и прокаченная выносливость. В руке сразу появилась целительная скляночка.

— Ой! Мама! — взвизгнула Астралка.

Кентавра оказалась открытой, и медведь, упав на четыре лапы, побежал к ней.

— Знойвет! Знойвет! Знойвет! — орал я. Метнуть огненный шар не рискнул — слишком близко Астралка.

Медведя палило, но уж вовсе не задерживало. Краем глаза я видел, что Ника в одиночку сражается аж с тремя медведями, Центурион только-только начал подниматься, а Астралка, похоже, запаниковала.

Я обнажил свой меч и бросился к монстру, готовому разобрать на части нашу несчастную кентавриху. Он уже поднялся на задние лапы. Мне до него еще метров десять, а медлить нельзя, я размахнулся и метнул клинок.

Он послушно устремился вперед на врага. Устремился! Вонзился! И убил!

Тут уж подскочил Центурион. Он уставился на сраженного косолапого врага с торчащим из сердца мечом. Кентавриха тоже неверяще таращилась на него.

— Как ты это сделал? — оторопела она.

— Я и не знал, что меч можно метнуть, — удивленно вторил ей Центурион.

— Потом объясню, — усмехнулся я, извлекая клинок из поверженной плоти.

Бой продолжился. Мы сменили тактику и стали сражаться мобильно. Старались не подпустить врагов слишком близко. Только Вероника продолжала ближний бой. Это была ее фишка — сила и выносливость. Впрочем, и она постоянно глотала целебные зелья.

Я старался держаться поближе к ней и периодически кричал в ее сторону:

— Целитпур! — Целительная пурга вырывалась из моих рук и окутывала подругу, частично восстанавливая здоровье.

— Паси́бки! — непременно кричала она всякий раз после этого.

Мне пришлось истратить все заряды в посохе, а потом и все подходящие свитки. Но и этого не хватило, и я бился заклинанием «Знойный ветер».