Дьяболик

Они удивленно посмотрели на меня: прежде я никогда не заговаривала первой. И тут только до меня дошло, кто мог попытаться атаковать Хризантему: другие гранды, такие как род Эмпиреан. Но подобная система защиты отбивала любое желание обезглавить империю, свергнув династию Домитрианов.

Наемники, разумеется, никогда не решились бы произнести подобное вслух. Один из мужчин натужно засмеялся и ткнул пальцем в иллюминатор:

– Вы на это взгляните. Конечно же, нет.

Вибрируя, наш корабль прошел мимо тысяч энергетических щитов и стационарных орудий, и вот, наконец, показался первый из пилонов Хризантемы. Наемники ахнули в благоговейном страхе при виде величайшего строения империи. Хризантема действительно напоминала цветок, за что и получила свое имя. Она состояла из тысяч огромных космических кораблей, сгруппированных вокруг единого центра, где неясно вырисовывалась самая большая гелиосфера в империи. Сердцевина Хризантемы была составлена из пилонов поменьше, изящно изогнутых вокруг жилого пространства. Этот центральный звездолет назывался «Valor Novus» и был крепостью династии Домитрианов, а также местом, где обитали высшие сановники. Там же размещались палаты Сената и командные пункты. Более длинные пилоны являлись частями пристыкованных кораблей. Словно многокилометровые лепестки, они протянулись в окружающий космос из сердцевины цветка.

Хризантема была достаточно массивна, чтобы обладать естественным гравитационным полем. Но при необходимости каждая секция могла отделиться, и тогда центр империи распадался на две тысячи самостоятельных кораблей. Этого никогда не случалось прежде. И не должно было случиться. Какой враг обладал достаточной силой, чтобы заставить бежать императора?

Истории, которые я прочитала второпях, и уроки, вбитые мне в голову за последние несколько месяцев, все еще звучали у меня в ушах. Я не могла не думать о том, что должна была сделать. Дьяболик, само существование которого под запретом, пытается пробраться в сердце империи, притворившись дочерью «окаянного еретика» перед теми, кто спал и видел его мертвым. Я должна буду обмануть умы, способные управлять подобным местом, а если я потерплю поражение, Сидония исполнит свою угрозу и умрет вместе со мной.

Внутри у меня все задрожало от какого-то полузабытого чувства.

Чувства страха.

«Не топочи копытами, а скользи плавно, словно лебедь…» – вспомнила я слова Сутеры ню Эмпиреан, когда самые сильные из моих челядинок с трудом поднимали церемониальное платье, в котором мне следовало отправиться на встречу с императором. Поблизости болтались наемники, ожидавшие меня, чтобы с почетом проводить ко двору, поэтому я не решалась избавить служанок от чрезмерной для них ноши.

Церемониальная одежда шилась из особых металлических тканей. Они безжалостно стягивали талию, а золота в них было столько, что платье весило раза в два больше надевавшего его гранда или грандессы. К нему прилагалась особая нижняя рубаха из тонких металлических полос, облегавшая спину и конечности и служившая экзоскелетом, поддерживающим на весу неподъемный наряд.

Моя истинная сила позволяла мне самой легко надеть это платье, но я усердно играла роль изнеженной слабой грандессы, приказав челяди помочь мне одеться. Холодный металл облек мою кожу.

Как только меня одели, я потребовала дать мне в руку пульт от особых прядей в моих волосах. Перестроила последние в сложную систему косичек и стала ждать, когда другая челядинка вплетет в них нити драгоценных камней.

Из зеркала на меня смотрела незнакомка. Высокая, худощавая, в сверкающем церемониальном платье. Черные волосы были заплетены и убраны драгоценностями, а бронзовая кожа, благодаря усилиям покойной Сутеры, светилась изнутри. От Немезиды дан Эмпиреан остался один только нос.

Я машинально потерла переносицу, напоминая себе, что я – все еще я.

В дверном проеме столпились взволнованные излишние.

– Я готова.

Из стыковочного отсека в приемную «Valor Novus» меня сопровождал эскорт из шести наемников с хвостом из восьми челядинок. Даже впав в немилость, Сидония, как будущий сенатор фон Эмпиреан, имела право на личную встречу с императором.

Не отдаст ли он тут же приказ о моей казни?.. Что же, это должно было выясниться совсем скоро.

Глава 10

Даже с экзоскелетом скользить лебедем под грузом нескольких сотен фунтов металла было еще тем искусством. Ко всему, Сутера особо подчеркивала важность сохранения непринужденного, расслабленного выражения лица. Непринужденность и расслабленность свойственны мне были не больше, чем чувство юмора.

Эскорт прокладывал путь, а я же заставляла себя смотреть только вперед, хотя мои инстинкты требовали немедленно оглядеться по сторонам, оценив все особенности «Valor Novus». Огромный звездолет, являвшийся сердцевиной Хризантемы, был пришвартован прямо к массивной гелиосфере. В какой-то момент я не удержалась и бросила взгляд наверх. То, что я там увидела, заставило меня окаменеть.

Над головой раскинулось открытое небо.