Diabolus ex Machina. Том II

В то же мгновенье уродливый пёс злобно зарычал и без малейшего разбега сиганул вперёд, широко раскрыв пасть. Громила, что, казалось, вот — вот обрушит всю свою мощь на хрупкого писателя, в последний момент выставил арматуру перед собой, защищаясь от чудовища. Каким же было его удивление, когда тварь пролетела мимо, будто не замечая мускулистой туши. Сзади раздались крики и стрельба, к которым вскоре присоединился предсмертный хрип, вырвавшийся из разодранного горла.

Кевин мгновенно воспользовался замешательством. Перехватив ручку на манер ножа, он провёл на полу линию между собой и врагом, отпрыгнул назад. Бугай глядел на противника непонимающим взглядом — все эти действия казались ему абсолютно бессмысленными. Тем не менее он, громко взревев, перехватил арматуру на манер копья, и, без особых затей, швырнул его в явно не ожидавшего подобного писателя. Судорожно прочертив полосу в воздухе, он создал перед собой преграду — обезображенное человеческое тело, больше похожее на освежёванный кусок мяса. С чавканьем длинная железка прошила щит из плоти, добралась до Кевина и, лишая его немалого количества здоровья, отбросила назад. Писателю пришлось постараться, чтобы не упасть к ногам спокойно наблюдавшего за бойней Руги.

— Паскуда… — процедил сквозь зубы Кевин, отбрасывая в сторону защитивший его труп вместе с окровавленной арматурой.

А между тем сам громила неожиданно встал на четвереньки, из — за чего окончательно перестал походить на человека. Пригнувшись, он оттолкнулся от пола всеми четырьмя конечностями, отправляя себя в довольно неуклюжий, но дальний полёт. Линия, ранее начерченная Кевином, превратилась в расщелину, из которой к бугаю потянулись опалённые человеческие руки, пытаясь схватить того. Но безуспешно — огромная туша неостановимым бронепоездом пронеслась над ними, со всей скоростью и мощью столкнувшись с писателем. Точнее, попытавшись это сделать. За секунду до столкновения перед взмахнувшим ручкой Кевином появился очередной разлом, из которого показался кусок какой — то проржавевшей, но очень острой металлической конструкции. Под аккомпанемент предсмертного вопля последнего из своих помощников, громила налетел на ржавые шипы, что обратили его собственную силу против него самого. Треск рвущейся кожи и плоти — и спустя мгновение разлом вместе с острыми железками исчез, а на пол повалилось бездыханное и обезображенное тело казавшегося грозным бойца, лицо которого превратилось в неприглядное, багровое месиво.

Кевин облегчённо выдохнул. Враг оказался куда слабее, чем выглядел — ему хватило всего одного удара. Взгляд писателя переместился на чудовищную собаку, что как раз принялась усердно поедать ещё тёплые трупы бандитов, физиономии которых обезобразила гримаса неописуемого ужаса. Стоило зелёным глазам сойтись на твари, как та сразу прекратила трапезу и, разочарованно хрипнув, подошла к своему хозяину. Тот без каких — либо сантиментов вонзил оказавшуюся крайне острой ручку прямо в голову существа — раздался приглушённый писк, а затем тварь шумно повалилась на пол. Уродливое тело почти сразу растворилось в воздухе, оставив после себя лишь облако оранжевой дымки.

— Эти твари не должны жить в нашем мире, — поспешно ответил Кевин на немой вопрос Руги.

— Ладно, хватит. Зачем весь этот цирк? — с подозрением спросил палач, что за всё время короткого боя даже не поменял позы.

— Ну… Я должен был доказать свои намерения делом. Ибо сказать я должен… Не самые приятные вещи, — вновь замялся Кевин, покручивая в ладони окровавленную ручку.

— Я слушаю, — холодно сказал Руги, хотя глаза его выдавали заинтересованность.

— Ну… Знаешь… Так, ладно! — писатель неожиданно стукнул самого себя по щеке, — В общем… Я знаю, куда делась твоя мать.

***

— Да даже моя бабушка стреляет лучше вас, железных дуболомов! — задорно кричал Луи, превращая очередного робота в искрящийся металлолом своим саксофоном, — И это учитывая то, что она год как умерла!

Пока Стронгарм как берсеркер носился от одного врага к другому, показывая им всю мощь своего инструмента, его товарищ действовал немного элегантнее. Уклоняясь и защищаясь от жёлтых трассеров, Вайтснэйк обрушивал на роботов всю свою красочную, музыкальную мощь.

— Jawbreaker! — пропел металлист, ударяя по струнам.

В ту же секунду со стороны ближайшего стального воина послышался треск стекла, резво сменившийся скрежетом металла — его прямоугольную голову попросту разделило надвое невидимой, устрашающей силой. Будь на его месте человек — его верхнюю челюсть попросту бы отделило от нижней, соответствуя имени этой способности.