Диаборн

За ту неделю, я действительно думала, что у меня вышло достучаться до него. Я думала, что в один прекрасный день он запомнит неприметную девушку из кафе, что привнесла небольшое изменение в его жизнь. Было шоком, когда вместо того, чтобы выбрать колледж, он объявил о своей вербовке в армию.

Мой палец прошелся по всей статье и остановился на его фото в форме. Снимок был сделан, вероятно, вскоре после того, как он был зачислен. Я хотела бы, чтобы статья включала более свежие фото, но, возможно, это было все, что у них имелось. Обновление фотографий в личных делах, не столь важно, когда ты воюешь с террористами.

Я задавалась вопросом, как он выглядит сейчас. Даже если Афганистан омрачил его красивое лицо или отнял у него одну из конечностей, его глаза должны были остаться точно такими же. Они были тем, что я запомнила лучше всего. Цвета изумрудов, и не тех дерьмовых, выращенных в лаборатории камней, которые они продают в сети магазинов в торговом центре. Глаза Куинна были глубокого, темно-зеленого цвета. Когда они сосредоточены на вас, все остальное исчезает. Черно-белые фотографии в газете ни в малейшей степени не отражают их красоту.

Колокольчик над входной дверью прервал мои мысли, вернув меня обратно к настоящему, в закусочную. Я обернулась, чтобы поприветствовать нового клиента, но была поражена волной эмоций, что чуть не сбила меня с ног. Я была потеряна в своих собственных мыслях, вспоминая о Куинне, так, что позволила стене исчезнуть. Ухватившись за грудь, я зажмурилась, пытаясь возвести её вновь. Желая избавиться от невыносимого грохота в моей голове.

Самым трудным для меня всегда было справиться с тревогой, и мой новый клиент имел один из самых тяжелых ее вариантов.

Глава 2

Куинн

Они собирались уходить. Их тарелки были пусты, и деньги уже лежали на столе. После того, как я избегал парней в течение нескольких месяцев, они, вероятно, думали, что я планировал и дальше продолжать в том же духе. Если да, то они были правы. Мой приход был лишь формальностью. Я бы все равно скоро ушел.

Я неловко стоял рядом с их столиком, давая возможность троим моим старым друзьям поприветствовать меня первыми. Я больше не был хорош в этом. Минуло три месяца, а я до сих пор не понял, как иметь дело с нормальными повседневными задачами, такими как беседа. Даже с людьми, которых я знал и любил, я был безнадежен.

Тим усмехнулся.

— Ну, посмотрите, кто пришел.

— Эй, парень. Рад, что ты сделал это, — улыбнулся Брайсон.

В средней школе Тим был моим лучшим другом. Мы делали все вместе, но Брайсон был единственным, кто навестил меня после того, как я вернулся в Вудлэнд Крик. Он был единственным, кто пришел ко мне домой, что было облегчением. Я не выносил посетителей и не мог не задаться вопросом, может он предупредил остальных после своего единственного визита, чтобы держались от меня подальше.

— Могу я присесть здесь? — спросил я и указал на единственный свободный стул за столом. Чашка, казалось бы, нетронутого кофе стояла на этом месте.

— Да, это твое, — ответил Брайсон, указывая на стул или кофе, или на то и другое. Я не был уверен. Поэтому сел и отодвинул холодную кружку прочь. Парень посмотрел мне через плечо и махнул рукой в сторону задней части кафе.

Уже через несколько секунд дымящаяся чашка кофе и меню скользнули передо мной.

— Я дам вам несколько минут и вернусь обратно, — женский голос звучал словно музыка, успокаивающая и мелодичная, но я проигнорировал это.

Я просмотрел меню, не видя слов.

— Спасибо, но я не голоден.

— Ты уверен? — спросила она так же сладко, нараспев. Ярость захлестнула меня. Если есть что-то, от чего я устал, так это люди, которые думают, что знают, в чем я нуждаюсь лучше меня. — Сегодня у нас есть шоколадный пирог, — ее голос дрогнул. — Но я предполагаю, это позже. Может быть, для начала просто тарелку овсяных хлопьев? Они довольно легкие.

Шоколадный пирог Дженис всегда был моим любимым, но не сейчас. Мой желудок бушевал так же, как и я.

— Придется в самый раз, — ответил я сквозь зубы.

Я передал меню обратно ей, желая, чтобы она поскорее ушла.

Затем я потянулся за чашкой кофе в то же самое время, когда девушка потянулась к куче мусора на столе, и наши руки соприкоснулись. Я, наконец, посмотрел на нее, и мне сразу же стало стыдно. Я знал ее, или, по крайней мере, я знал ее, казалось, целую жизнь назад. И сейчас я старался вспомнить ее имя, зная, что оно где-то там, в моей памяти. Но, похоже, что плохие воспоминания были единственными, которые не покинули меня.

Она же смотрела на меня с таким вниманием, что я понимал — у нее не было такой проблемы, как запомнить меня. Как только она, слабо улыбнувшись, повернулась, чтобы уйти, её имя всплыло в моей памяти.

«Уиллоу». Ее звали Уиллоу Райкер, и она обучала меня математике когда-то давно.