Диаборн

Мы молча прошли несколько шагов, прежде чем она заговорила снова. «Ты когда-нибудь слышал о «Легенде»»?

«Конечно».

«Он умер до того, как родился кто-то из нас, но, предположительно, он был впечатляющим. Каждый охотник в трех округах пытался заполучить его голову».

«Дядя Тима утверждает, что он был тем, кто подстрелил его, хотя он никогда и не мог доказать этого».

«Я слышала, но хочу сказать, что представляю, что все было так, как сейчас. Похоже, все ищут того большого оленя, которого вы называете «Монстром». Ты понимаешь, что первое наблюдение за «Монстром» было примерно через месяц после твоего возвращения в город?»

Я вдруг понял, к чему она клонила. «Ты хочешь сказать, что я и есть «Монстр»?»

«Именно это я и говорю. На самом деле я в этом уверена. Я знаю, что ты не можешь видеть себя таким, каким тебя вижу я. Но ты великолепен. Ты возвышаешься надо мной. Насколько я могу судить, ты обычно выходишь по ночам, а люди только по ночам замечали «Монстра». И, конечно же, стойка. Эта феноменальная стойка». Она обернулась, чтобы посмотреть на меня, и, если олень может выглядеть скромно, она это сделала.

«Думаю, я должен говорить это тебе, а не наоборот. Так ты говоришь, что я охотился сам на себя?»

«Разве это не иронично? «Монстр» в безопасности, когда ты, обученный снайпер, ищешь его. Но Куинн, был ранний вечер, когда я нашла тебя сегодня. Ты уснул, когда ждал меня?»

«Я думаю, да».

«У меня есть теория. Я знаю, что у тебя много кошмаров и ты ходишь во сне. Я видела, как ты делал это несколько раз. Я ходила за тобой сегодня утром».

«Правда?»

«Да. Ты вышел через черный ход, пошел вниз к ручью, а затем ты изменил форму и побежал. Я была слишком потрясена, чтобы последовать за тобой дальше. Когда я пришла в себя, тебя уже не было видно. Честно говоря, я никогда не догадывалась, что ты был одним из нас. Обычно мы можем ощущать себе подобных. Но ни Райан, ни я не обнаружили в тебе чего-то от оборотня. Поэтому, когда ты обратился передо мной сегодня утром, я была полностью шокирована. В восторге, но шокирована».

От этих откровений никто не был более шокирован, чем я. «Но ты ничего не сказала, когда я пришел этим утром. Мы говорили о кошмарах».

«Честно говоря, я не знала, как тебе рассказать. Ты должен был начать обращаться, когда тебе было шестнадцать, но я могу судить по этому утру, когда ты вернулся домой, и мы говорили о твоих кошмарах, что ты даже не представлял, что это делаешь. Я хотела убедиться, прежде чем поговорю с тобой об этом».

«Итак, я делаю это на протяжении половины своей жизни и даже не знаю об этом?» Это невозможно.