Дядя Лёша

Валерия любила одеваться в темные глубокие тона — лиловое, бордовое, наконец, черное. Конечно, брюнеткам яркое тоже идет, но черное — это стильно. Сразу чувствуется что-то парижское… «Ах, Париж — город, где рождаются духи и легенды». У Валерии всегда портилось настроение, когда она слышала эту рекламу. За все свои двадцать шесть лет она единственный раз выбралась в дальнее зарубежье — Валентин Эдуардович в ту краткую пору, когда она была его фавориткой, свозил ее на неделю в Анталью. Поначалу вроде было лестно — все ж таки море, Турция, заграничные магазинчики, но вскоре Валерия раскусила, что гостиница, хоть и радовала разнообразньм шведским столом, находилась в захолустье, окруженная мелкими грязными деревушками, а то и просто голыми скалами. Неиспорченная, девственная природа, как хвастливо говорилось в рекламном буклете. Эдуардыч даже днем торчал под тентом пляжного бара, а по вечерам его и вовсе никуда было не вытащить. «Пойми, я отдыхаю», — говорил он Валерии. Окончательно добило ее, когда Эдуардыч злым голосом чуть не завопил:

— Ты понимаешь, дура, что после такой работы, как моя, хочется расслабиться и ни о чем не думать. Мало мне в Питере мороки. Специально жену с детьми в Испанию отправил, чтобы на мозги мне не капала, так теперь и ты туда же. Тоскливо ей, видите ли! Не нравится — хоть завтра домой отправлю. Здесь таких Цыпочек, как ты, пол-отеля.

Валерии пришлось проглотить оскорбление. Она вовсе не собиралась терять свое место в казино, но горький осадок остался. Потом Жора Лисовский, когда еще только подкатывал к Валерии, тоже сладким голосом пел про свои заграничные поездки и строил перед ней головокружительные планы. Ну и что? Только кормил обещаниями: то свободных денег нет, то момент такой, что бизнес нельзя бросить, то сезон немодный. А потом взял и женился на другой. Вот и слушай дурацкую рекламу про Париж — город легенд.

Нет, не надо думать о Жоре. Валерия перевела мысли на теннисиста. Красивый и не лишен вкуса. Если Валерия правильно уловила разговор, зеленое платье на этой крале тоже было его подарком. Платье не слабое, в этом-то Валерия разбиралась.

Значит, надо тщательно продумать свой облик. На первом свидании это часто бывает решающим. Так что черное платье в обтяжку, вырез подходящий, чулки, каблуки… И золото. Черное с золотом — именно то, что надо. Волосы лучше убрать назад, под черный бархатный бант, чтобы было видно благородную линию шеи.

К подбору украшений Валерия всегда относилась серьезно. Она еще в детстве запомнила, как мать обсуждала с кем-то соседку по лестничной площадке: «Ой, ну что ты, совсем беднота, у нее даже кольца золотого нет». А потом в девятом классе, когда Лера надела на школьный вечер блестящие, переливающиеся бусы, привезенные кем-то из поездки в Чехословакию, она услышала громкий голос Лильки из параллельного класса: «Моя мама говорит, что бижутерия унижает женщину. Она признает только благородные металлы и камни». Лилька Лере всегда завидовала, это всем было известно, но настроение было безнадежно испорчено.

Виталик, первый Лерин покровитель, подарил ей золотое кольцо с рубином, выбрав потяжелее, как было принято в их кругу, и с этого началась ее коллекция, как она ее для себя называла. То кольцо через много лет она продала в Питере, когда уже разбиралась в моде и в том, что ценится в приличном обществе. Валерия научилась переводить разговор на драгоценности с виртуозной непринужденностью, и очередной поклонник обычно чуть ли не умолял Леру принять его подарок, причем, как правило, именно тот, который она давно для себя присмотрела. Так что теперь в случае выхода в свет Валерии было из чего выбирать. А главное, это сразу поднимало ее на определенный уровень, ведь Валерия больше всего боялась того, что ее могут назвать дешевой женщиной. «Если ты сама себя ценишь, то и другие оценят», — любила она приговаривать.

Представив себе, как она будет во всем этом смотреться, Валерия просияла и обворожительно себе улыбнулась. Хорошо, что договорились не на завтра, а на четверг, пускай теннисист дозреет. Она взглянула на часы и сообразила, что времени уже много и пора собираться в казино. Бросив тоскливый взгляд на неубранную посуду, которую она так и не отнесла на кухню, Валерия махнула рукой и отправилась наводить макияж.

Вот такие обстоятельства

В тот день Кристина решила, что звонить Вадиму не будет. Вечером он позвонил сам. Услышав его голос, Кристина, которая уже было приняла решение говорить с ним холодно — так, как он того заслуживает, сама того не желая, не сдержалась и воскликнула:

— Вадим! Я так рада, что ты позвонил. У меня весь День ужасно мрачное настроение. Бабушке опять стало плохо. Вчера все так ужасно кончилось, но это прошло, правда…

Вадим молчал, а Кристина тем временем продолжала:

— Ты-то как? Успел утром в клуб? Они что-нибудь заметили?