Дядя самых честных правил

— Пусть останутся, пожалуйста, — мэр подмигнул, — а город отблагодарит. Похороны за наш счёт. Или банкет для победителя. Соглашайтесь, горожане будут вас вспоминать ещё много лет У нас семьдесят два года не было дуэлей. Последний раз граф Костерванц дрался на шпагах с маркграфом Уленшпугелем, и их до сих пор помнят. Прошу вас, не отказывайтесь. Весь город просит!

Я кивнул — да чёрт с ними! Пусть смотрят, если им так скучно.

— Спасибо, спасибо огромнейшее! — мэр принялся трясти мою руку. — Мы для вас оружие приготовили, новое, как положено.

Городской врач продемонстрировал мне шкатулку с оружием и откинул крышку, чтобы я оценил парные магические “громобойки”. Да, это не студенческие пистоли! Из такой если попал, то второго выстрела не потребуется. Жаль, Бобровские проверить не получится, старался ведь парень, тащил ради меня.

— А вот и ваш противник. Умоляю, только не соглашайтесь на примирение!

Я отодвинул градоначальника и направился к противнику. Пора заканчивать этот балаган и просто застрелить барончика.

* * *

Мы сошлись с длинным посреди лужайки. Он принципиально смотрел мимо меня, поджимая губы и надменно хмуря брови. А я улыбался, глядя на этого напыщенного болвана. Как же по-дурацки он выглядит!

— Господа, — секундант барона встал между нами, — в последний раз предлагаю подумать о примирении.

— Не может быть и речи, — длинный цедил слова сквозь зубы, — мне нанесено ужасное оскорбление.

— Тогда прошу выбирать оружие.

Бобров открыл шкатулку с “громобойками” и первому протянул барону. Всё верно — я выбрал драться на пистолетах, а он выбирает, какой из стволов возьмёт.

Я внимательно смотрел, как барон обращается с “громобойкой”. Так-так, взвешивает в руке и чуть-чуть хмурится. Оружие держит стволом вверх, согнув руку. Похоже, длинный привык стрелять из пороховых пистолетов — они легче, чем “громобойки”, и ствол нежелательно опускать, чтобы не выкатилась пуля. Понятное дело, что забитая в ствол пуля выкатиться не может, но только если рядом не находится дворянин с Талантом. Для него задачка нагреть ствол, чтобы он расширился, и одновременно охладить пулю — на пару секунд. И несколько случившихся скандалов приучили дуэлянтов не опускать ствол, на всякий случай.

— Прошу пройти на свои места.

Мы разошлись на разные стороны лужайки и встали в ожидании команды. Барьеры, две воткнутые в землю шпаги, к которым нам предстояло сходиться, секунданты уже выставили.

В отдалении шумела толпа. Обыватели расселись, будто пришли на пикник, и наблюдали за нами. Между рядами сновали торговцы, разнося лимонад и жареные каштаны. Цирк, а не дуэль!

Среди незнакомцев я заметил графиню Брандершвейк. Она послала мне воздушный поцелуй и многообещающе улыбнулась. Ох и женщина! Как она умудрилась связаться с бароном? Тоже мне, нашла кавалера.

— Сходитесь!

Секундант барона махнул платком, подавая сигнал. Что ж, приступим!

Не торопясь, я двинулся навстречу барону. Руку с “громобойкой” опустил вниз, расслабленно покачивая в такт шагам. Длинный же, наоборот, быстро устремился к барьеру, держа пистолет практически перед лицом стволом вверх. Ну-ну, куда ты так летишь, голубь сизокрылый?

Я не успел пройти и половины расстояния, а мой противник уже приблизился к барьеру. На лице барона расцвела злобная усмешка. Он повернулся боком, принимая дуэльную стойку, и стал выпрямлять руку. Ствол пистолета медленно качнулся в мою сторону.

Не сбавляя шага, я также спокойно шёл вперёд. Ещё три секунды у меня есть, пока он будет готов стрелять.

Раз. Я широко улыбнулся барону в лицо.

Два. Ствол пистолета почти смотрит прямо на меня.

Три!

Бах! Выстрел “громобойки” прозвучал оглушительно.

Толпа зрителей ахнула. Над деревьями поднялась стая ворон и закружилась над поляной, громко каркая.

Барон пошатнулся, выронил пистолет и упал навзничь.

Вот такие дела. Не стоит вызывать на дуэль человека, натренированного стрелять от бедра. Но барону это знание уже не пригодится.

* * *

Провожая меня к экипажу, графиня утирала слёзы шелковым платочком.

— Констан, — она взяла меня за руку, — мне так жаль, что ви едете в свой далёкий Россия. Я есть вспоминай наша встреча как лучший день.

— Милая Эльза, я тоже буду хранить этот день в своём сердце.

— Констан, если ви будете проезжать мимо, помните: замок Норготронштайн всегда открыт для вас. Приезжайте в любое время!

— А как же…

— Граф Брандершвейк? — Эльза махнула рукой. — Он есть занят свой мануфактур. Совершенно ни на что не обращайт внимание. Приезжайте, Констан. Я буду ждать и надеяться!

Я тоже надеялся, что она больше не будет связываться с такими мутными сердцеедами, как покойный барон. В следующий раз поблизости может не оказаться дворянина, следующего правилам чести.

— Ну ты даёшь! — в который раз восхитился Бобров, когда экипаж тронулся. — Такой выстрел! Даже руку поднимать не стал. Ох, не завидую я нашим забиякам, когда ты приедешь.

Он покачал головой и прищурился, как объевшийся сметаны кот.

— Самое главное, ты живой и невредимый. Надеюсь, и с дядей сумеешь поладить. А то я устал мотаться на этой колымаге туда-сюда.