Дядя самых честных правил 2

Она умчалась, дробью стуча каблучками, а я пошёл на кухню искать ключницу.

— Настасья Филипповна.

— Что, Костенька?

— Вы ведь узнали поручика, не так ли?

Старая орка пожала плечами.

— Узнала, естественно. Тот ещё охальник, хоть и покойник, — ключница перекрестилась. — Сколько лет в подвале пролежал, а всё такой же живчик.

— Я хотел узнать про него чуть побольше.

— Проверить хочешь, что он тебе наплёл? — Настасья Филипповна понимающе кивнула. — Только особо и сказать нечего. Василию Фёдоровичу он крепко служил, честно. Тот его одного по делам даже в Петербург посылал и в Муром с поручениями.

— А усыпил тогда зачем?

Настасья Филипповна неожиданно хихикнула, совсем как молоденькая девица.

— Так из-за ревности. Он, бессовестный, ко мне клинья подбивать стал. А Василий Фёдорович увидел, да не в духе был сильно. Вот и усыпил Кижку, чтобы охолонился. Жалел потом сильно: говорил, обратно поднимать много сил уйдёт, а их мало осталось. Вот и убрал его в гроб да в подвал подальше с глаз, чтобы не расстраиваться лишний раз.

Вот оно что! Теперь понятно, за что его так. А то “дел для меня не нашлось”, выдумщик. Я покачал головой — всех приходится проверять, даже мертвецов.

* * *

Неспешно направляясь в кузницу, я размышлял о деньгах. В принципе, они у меня были: доходы от поместья, вира от Шереметева, где-то в подвале закопан сундучок с золотом от дяди. Получается достойная сумма. Только этого мало, чтобы оградить себя от всяких графов, князей и прочих наглых субъектов. Нужен постоянный большой доход, чтобы завести собственных опричников и прикрыться от злопыхателей. Так что хочешь не хочешь, а придётся запускать производство.

— Барин!

Из кузницы вышел Прохор и по-крестьянски поклонился в пояс.

— Перестань, — я махнул рукой, — мне твои поклоны не нужны, лучше по делу рассказывай. Что с мастерской?

— Заканчивают главную печь класть. Вот, после полудня пойду гляну, как работают.

— Хорошо. Лошадей смотрел новых, что я привёл?

— Смотрел, барин, — Прохор вздохнул, — с виду холёные. Видно, хороший мастер их обихаживал. Да только, уж не обессудьте, дрянь лошадки. Суставы, почитай, совсем стёрлись, не одну тысячу вёрст прошли. Смазки им много залили, побегают чуток, а через неделю скрипеть начнут. А движитель магический, ежели по чести, совсем слабо светится, как бы не потух.

Так я и знал, что с подарком Чагина не всё гладко. Хитрый дядька пустил пыль в глаза — подарил трёх авалонцев. Много форсу, а на самом деле старьё разваливающееся. Ничего, будет случай, отплачу ему тем же.

— Возьмёшься ремонт им сделать?

Кузнец неторопливо почесал в затылке, будто раздумывая. Всё он давно просчитал, измерил и прикинул, но крестьянский “этикет” требует неспешности и не велит говорить сразу.

— Ежели с умом, то можно, барин. Подкрутить, подточить, заменить кой-чего. Только быстро бегать ужо не будут. Да и вам придётся движители заново околдовывать.

— Годится, Прохор. Займись, как будет время.

Лошади после капремонта не пропадут, отдам их на сельхозработы. Пусть тягают плуг, там скорость не нужна.

— А что у нас с заготовками на новых лошадей?

Прохор завёл меня в кузницу и показал три собранных скелета. Им не хватало только “малости” — магического движителя.

— Ещё две лежат покась, — пояснил Прохор, — соберу, как в мастерской обустраиваться закончу.

— Хорошо, очень хорошо.

Я кивнул и одобрительно похлопал кузнеца по плечу. А сам прикидывал в уме: пять движителей на новых, три на чагинских, и это только начало. На самый первый движитель, который стоит на Буцефале, у меня ушла неделя — долгая скрупулёзная работа, сотня мелких Знаков, сложная вязь Печатей. Если я буду лично заколдовывать каждый экземпляр, придётся поселиться прямо в кузнице. Впрочем, у меня имелась идея на этот счёт.

— Спасибо, Прохор. Как печь будет готова, сразу меня зови. Хочу сам осмотреть мастерскую.

— Сделаю, барин. Не извольте беспокоиться, мастерская выйдет лучше, чем у ымпиратора Петра была.

Оставив Прохора, я вернулся в усадьбу — мне требовался специалист по выяснению всякой полезной информации. И такой человек у меня был.

Хмурый Бобров сидел в гостиной с гитарой и пытался что-то наигрывать. Нет, с такими музыкальными способностями он испанку не соблазнит. Скорее, она ему второй фингал поставит, чтобы не музицировал больше.

— Грустишь, Пётр?

— Так, серединка на половинку. Размышляю о несправедливости бытия.

— Полезное дело, но у меня есть для тебя занятие получше.

— Ммм? — Бобров с интересом посмотрел на меня.

— Я слышал, тут рядом есть стекольная мануфактура. Гусь-Мальцевский городок, кажется. Вроде бы они даже хрусталь производят.

Бобров отложил гитару и подался вперёд.

— Что нужно узнать?

— Для начала, кто владеет, чем дышат, и всё такое. Я хочу сделать им большой заказ, но неплохо бы понимать, с кем буду иметь дело.

— Понял, — Бобров обрадовался заданию, — съезжу во Владимир, всё узнаю и завтра вернусь.

— Не торопись, это не срочно. Отдохни, выспись, а там и поезжай.