Дядя самых честных правил 5

В процессе работы я запорол штук семь шариков. Одни оказались с внутренним дефектом и лопнули прямо у меня в руках, на других отслаивались эфирные нити, третьи я испортил сам, неверно наложив Знаки. Но в конце концов всё получилось, как и задумывалось.

— Пётр.

— Ммм…

— Бобров!

— А? Хде? Хто?

— Так, спящий красавец, иди умойся и бегом обратно.

Минут через десять он вернулся и сел напротив, посвежевший и бодрый.

— Соберись. Ты должен сосредоточиться и говорить мне всё, что видишь. Держи.

Я протянул ему хрустальный глаз — с радужкой и зрачком, практически как настоящий. Бобров покрутил его в пальцах, разглядывая со всех сторон. Тяжело вздохнул, будто я заставлял его совершать подвиг, и вставил магический протез в глазницу.

— Эм…

Бобров часто заморгал. Потом зажмурил здоровый глаз, уставившись на меня искусственным.

— А так и должно быть?

— Что именно? Ты говори, я же не знаю, что ты видишь. На себе попробовать не мог, уж извини.

— Да всё такое… Ну, странно цветное. То есть ты весь такой красный, по краям зелёный. А стены и всё остальное скорее серое. Вот, рука у меня тоже красная. И жилы под кожей видно.

— Та-а-ак. Это ты видишь тепло. Проведи пальцем по виску, чтобы поменять спектр.

Подняв руку, Бобров недоверчиво провёл пальцами снизу вверх.

— Теперь нормально!

Он тронул пальцами висок ещё раз.

— Теперь всё какое-то… ммм… фиолетовое…

Опыт Боброву понравился, и он продолжал «крутить» спектр.

— О! А теперь серое. Ух ты, я тебя будто насквозь вижу! — Он подался вперёд, разглядывая меня одним глазом. — Кости вижу, сердце бьётся.

— Отлично. Потом поиграешься с настройкой, иди сюда.

Я подозвал его к окну.

— Настрой, чтобы нормально видеть.

— Есть!

— Видишь лес?

— Угу.

— Там сосна на опушке. Сколько шишек на ветках?

— Шишек?

Бобров прикрыл здоровый глаз, наклонил голову к плечу и беззвучно зашевелил губами.

— Десять. То есть двенадцать. Ничего себе! Это я лучше, чем в подзорную трубу, вижу! Ну ты… Ты… Волшебник, Костя!

Улыбнувшись, я похлопал его по плечу.

— Так и задумывалось. А теперь, зови Марью Алексевну. Будем приживлять мышцы.

— Не-е-ет… — Бобров застонал и закрыл лицо ладонями. — Может, так оставить? Хорошо же вижу.

— Давай, давай, надо всё доделать как положено.

* * *

Операция прошла сложно. Марья Алексевна смогла приживить ткани на место не с первого раза. Я ассистировал ей — вытирал выступившую кровь, держал веки, чистил паразитные выбросы силы. У меня сложилось впечатление, что княгиня осторожничала и старалась вкладывать в колдовство как можно меньше эфира. Так что нам пришлось изрядно помучиться над спящим Бобровым. Операция прошла успешно, и храпящего, как бегемот, Петра слуги унесли в его комнату. Новый глаз был на время скрыт под толстой повязкой, чтобы завершить приживление.

Княгиня ушла отдыхать к себе, а я занялся вторым рубежом обороны. С помощью Сашки и Тани расчертил всё пространство вокруг особняка связками Знаков и печатей. Только не эфиром, а обычными палочками, прямо по земле. Затем десяток крепостных выкопали по этим линиям канавки, глубиной в ладонь. На дно уложили речную гальку, на неё металлические пруты, выкованные Прохором и соединённые в единую «сеть». Затем сверху снова засыпали камнями.

Получившийся «бутерброд» я сплавил в единую цельную конструкцию. Пришлось ходить по рисунку и, напрягая Анубиса, разогревать камень. Но в итоге вышла громадная связка. Овеществлённые Знаки и Печати, едва заполненные эфиром, я чувствовал даже у себя в комнате.

Канавки зарыли, заровняли и привели двор в божеский вид. Будто там ничего и не было. Напитывать огромную конструкцию эфиром пришлось целый день. Я выжал Анубиса досуха, но зарядил охранный конструкт. Его активацию тоже подвесил на «тревожную кнопку». В случае опасности он накроет особняк защитным куполом и атакует приблизившихся врагов разрядами электричества.

Главной особенностью этой стационарной защиты и моей гордостью стали контуры самоподзарядки и грубый накопитель эфира. Всё по рецепту, подсмотренному в дневниках Бернулли. Теперь, даже если меня не случится рядом, защита будет работать без дополнительной подпитки. А для её вскрытия потребуется десяток сильных магов.

* * *

Через три дня пришло время снимать бинты с Боброва. В торжественной обстановке Марья Алексевна усадила его в центре гостиной и самолично стала разматывать повязку.

— Не дёргайся, — строго одёрнула она Петра.

Я наблюдал за процедурой с дивана, стараясь не нервничать. Руку Кижу я стыковал с мёртвой плотью и не особо за него переживал, а Бобров живой, и в успешном результате полной уверенности у меня не было. Вдруг не приживётся? Придётся начинать всё заново.

— Открывай, можно.

Бобров с опаской моргнул несколько раз и расплылся в улыбке.

— Вижу!

— Костя, подойди-ка сюда.

Голос княгини прозвучал строго и чуть-чуть сердито.

— Что случилось? — я смотрел на Петра, не понимая, что произошло.

— Скажи мне, какого цвета глаза у Пети?

— Эм… Серые?

— Точно! А ты какой глаз сделал?

В горле у меня запершило. Вот уж действительно напортачил. Искусственный глаз был ярко-голубой, совершенно непохожий на своего живого напарника.