Дядя самых честных правил 5

— Обязательно пообщаюсь с ним, а там посмотрим. Дмитрий Иванович, ещё что-то было?

— И с дочерью князь… Как бы это сказать… В натянутых отношениях.

— Тоже не родная? — я не удержался от смешка.

— Не могу знать, Константин Платонович, — ухмыльнулся Киж. — Князь отказал Петру Трубецкому в её руке. По словам прислуги, весьма в грубой форме. А после велел дочери не покидать дома и обещал выдать замуж по своему разумению. Софья уже месяц не общается с отцом, затворившись в своих комнатах и принимая лишь близких подруг.

— Ну и семейка.

— Обычное дело, — Марья Алексевна махнула веером, — Голицыны всегда отличались вспыльчивостью.

— Это всё, Дмитрий Иванович?

— Да, Константин Платонович. Больше ничего интересного выяснить не удалось.

— Спасибо. Думаю, твои сведения окажутся нелишними. Отдыхай пока, Дмитрий Иванович, заслужил.

Киж встал, щёлкнул каблуками, поклонился и вышел.

Минут пять мы с княгиней сидели в тишине, каждый занятый своими мыслями. Нет, я не питал особой надежды на Кижа: глупо было ждать, что проблема с Голицыным решится так просто. Но его сведения дали хорошую почву для размышления. Никаких штурмов я устраивать не собирался, а хотел бы провернуть тихую ликвидацию. Без каких-либо следов, ведущих ко мне.

Итак, что я имею в этой партии? Карта Кижа сброшена в отбой. Анубис тоже ушёл — против «туза» Таланта князя он не сыграет. На руках «дама» Ягужинская и козырная шестёрка «огнебоя» для снайперского выстрела. В прикупе «валет» — сын Голицына, ещё одна «дама» Софья, козырная семёрка лже-«Зуды» и джокер, мензурка с кровью князя. Вот только как играть эту карту? Нутром чувствую, что не просто так её испанка хранила.

— Марья Алексевна, мне нужен ваш совет. Помните, в вещах Диего мы нашли бутылёк с кровью нашего противника?

— Помню, было дело.

— Можно ли с помощью крови убить человека?

Княгиня ни капельки не удивилась вопросу.

— Ах, Костя, нашёл у кого спрашивать! Я по смертному колдовству никогда сильна не была. Слышать слышала: бывают такие мастера, чтобы по капле крови порчу навести. Но дружбы водить не сподобилась, к счастью.

— Жаль, — я поморщился, мысленно собираясь «сбросить карту».

— Погоди, — Марья Алексевна оживилась, — я знаю, кто тебе поможет. Подружка твоя ненаглядная!

— Кто?!

— Еропкина, — княгиня рассмеялась. — Если уж кто знает, так это она. Много слухов ходило, как её враги мёрли без причины. Точно-точно, у этой ведьмы и надо совета спрашивать.

Я непроизвольно нахмурился. Отношения с Еропкиной сложные, а за консультацию она может потребовать слишком многого. С другой стороны, если сделка с ней поможет разобраться с Голицыным — да и чёрт с ней! Разойдусь с бандитской семейкой и постараюсь больше не пересекаться.

— Спасибо, Марья Алексевна, за совет. Подумаю, как с этим быть.

* * *

Ночью мне всё никак не удавалось заснуть. Лежал, ворочался, раскладывая в уме «пасьянс» с Голицыным. Планы, один лучше другого, выстраивались в уме и тут же разрушались под критическим взглядом. В конце концов я поднялся и пошёл на кухню — душа требовала чая с ватрушками, оставшимися от ужина.

Греть весь самовар я не стал: просто налил холодный чай в большую чашку и бросил в неё слабенький Знак. Вода мигом забурлила и через пару секунд уже исходила паром. Сдобы в буфете не оказалось, зато нашлась баночка крыжовенного варенья. Я неспешно выпил чаю, стараясь не думать о князе. Надо отвлечься от него и пару дней не вспоминать вовсе, а потом взглянуть на проблему свежим взглядом.

Мне показалось, что я слышу приглушённые голоса. Слов не разобрать, только какое-то бормотание на два голоса. Да, точно! Разговаривают.

Погасив свечу и стараясь не шуметь, я пошёл на источник звуков. Вышел в коридорчик за кухней, прокрался до светлой полоски под дверью, осторожно заглянул внутрь и обнаружил в комнатке ключницы Сашку и Таню. Девушки тоже чаёвничали за маленьким самоваром, доедая пропавшие ватрушки.

— …жалко его, Саш. Ходит как потерянный, на тебя смотрит так, что сердце разрывается.

— Да ну его, Тань! Петя целый год уже «страдает» с перерывами на обед и ужин. Слишком он несерьёзный. Всё шуточки его да глупости. Нет в нём основательности.

Рыжая мечтательно вздохнула:

— Вот как в Константине Платоновиче. Он хоть куда мужчина! Сказал — сделал. Бывает, как гаркнет, у меня душа в пятки уходит. Аж внутри всё горячо становится. Посмотрит грозно — так по мне мурашки бегут. А Бобров что? Одни хахоньки. Да тот же Димочка лучше, хоть и мёртвый. И целуется лучше.

— А ты откуда знаешь?!

— Ой, ну это я так, думаю. Видно же по нему.

Ёшки-матрёшки, избавьте меня от девичьих разговоров! Сейчас ещё что-нибудь такое услышу, спать потом не смогу. На цыпочках я прокрался обратно на кухню, убрал чашку и собрался подняться к себе.

Не успел я выйти, как за спиной раздались тихий топот маленьких ног и шуршание. Будто по полу бежал здоровенный паук и тащил спелёнутую добычу. Одним махом я создал магического «светлячка» и поперхнулся от увиденного.