Дядя самых честных правил 6 (СИ)

По дороге в Злобино Киж молчал, но на следующий день его прорвало.

— Константин Платонович, я служу вам верой и правдой и стараюсь не лезть со своими советами. Но сейчас не могу вам не сказать: зря вы вчера так поступили с Голицыными.

— И что же я должен был делать по-твоему?

— Не вмешиваться вовсе, если хотите знать. Это их семейные дрязги, пусть сами бы и разбирались. Голицыны ваши враги, значит, надо было посмотреть, как они уничтожают друг друга.

— Из того что я увидел, Дмитрий Иванович, этот их дядя даже хуже своего брата. Кто знает, чтобы он выкинул, найдя бумаги обо мне.

— Ну тогда надо было… Кхм… Убрать всех, коли вмешались. И мальчишку, и его сестру, чтобы не оставлять свидетелей. Голицыны вас обманули раз, обманут и другой.

— Я хоть и некромант, но не убийца детей.

— Послали бы меня! Сам всё сделал, чисто и аккуратно.

— Дмитрий Иванович, я поступил так, как велела мне честь. Софья ничего дурного мне не сделала, скорее наоборот. А её брат ещё мальчишка, мало понимающий в жизни. Убить? Это проще всего. Гораздо сложнее сделать их если не друзьями, то хотя бы добрыми знакомыми.

Киж насупился и отвернулся, всем своим видом не одобряя мой поступок.

— Жизнь штука сложная, Дмитрий Иванович. У меня и так хватает недоброжелателей. Тебе мало, что на меня кинулся этот дурак Девиер? Если бы не Шереметев, ещё не понятно, как дуэль повернулась бы. Ты сам видишь — император ко мне испытывает неприязнь и его клевреты пытаются добыть мою голову.

Мертвец вскинулся.

— Константин Платонович, а может, я тогда в Петербург съезжу? Проберусь во дворец, один взмах палаша — и все проблемы решены.

— Ты случаем не заболел? Жара нет?

— А что такого? Подкараулю в коридоре…

— Дмитрий Иванович, я тебя очень прошу, даже не думай.

— Почему?!

— Во-первых, ты не помнишь, как ходил к моему соседу? У которого амулет против мёртвых обнаружился?

— Случайность.

— Во дворце они есть, покои императрицы были защищены, если ты не забыл. И там полно магов, которые могут раскрыть твою маскировку. Если тебя опознают, то первым обвинят кого? Меня. И ссылкой я уже не отделаюсь. Так что приказываю — никакой самодеятельности! Даже не приближайся к императору.

Несколько минут Киж молчал, а потом спросил:

— Вы сказали «во-первых». А что во-вторых?

— Смута, Дмитрий Иванович. Мне что-то не хочется, чтобы начался передел власти.

— Это да, — Киж почесал в затылке, — это они могут. Одни будут на трон ребёнка толкать, Павла кажется. Другие его мать Екатерину. Нехорошо получится.

Я не стал говорить Кижу, что претендентов ещё больше. В Шлиссельбургской крепости сидит Иван Шестой, про которого известно не только мне. Кто-то может его достать, будто туза из рукава. Не хотелось бы проверять и смотреть на сражение гвардии и родовых опричников. Так что пусть император, даже такой неприятный, сидит на своём месте.

Глава 36 Зима

Зима выдалась студёной, с метелями и жуткими морозами. Я потом слышал, что именно в эти холода академик Ломоносов заморозил ртуть до твёрдого состояния. А вот у меня за множеством дел практически не оставалось времени следить за погодой.

На Новый год мы с Таней съездили в гости к Лариным. Перед этим заглянули в Муром и купили подарки для всей семьи. Небольшие презенты вроде черепаховых гребней и зеркалец для девушек, оловянных солдатиков и фарфоровых кукол для детей. А для главы семьи я вёз сундучок с некоторой суммой серебром. Пусть он и отказался от денег за легализацию Тани, но Ларины теперь ходят под моей рукой и им надо поправить дела.

За три дня, что мы пробыли в ларинской усадьбе, я успел познакомиться поближе с её обитателями. А затем с помощью Тани отобрал троих для обучения деланной магии. Алексея, юношу восемнадцати лет, сына Фёдора Апполинарьевича. Его двоюродного брата Юрия, нескладного подростка в очках. И Анастасию, внучатую племянницу главы семьи — некрасивую девушку без приданого и надежды на замужество. Все трое имели задатки для работы с магией и, что ещё важнее, увидели в ней шанс добиться чего-то в жизни. На меня они смотрели как на доброго гения, заглядывали в рот и ловили каждое слово.

* * *

Вернувшись в Злобино, я провёл первые установочные уроки и скинул их обучение на Таню. А сам плотно занялся «железной дорогой» вместе с Кулибиным.

Первым шагом стала разработка небольшой модели. Ну как небольшой — под неё я выделил целую комнату. Приказал вынести всю мебель и выложил из пуговиц большой круг. На каждом кругляше с помощью needle wand’а нарисовал связку из Печатей, вроде той, что поднимала в воздух стол во дворце. При взгляде на этот круг магическим зрением можно было увидеть над пуговицами сплетённый из эфира жёлоб — магические рельсы.

По этой эфирной «канавке» мы и хотели запустить собранный Кулибиным «пружиновоз»: прямоугольную коробку с трубкой внутри, в которой вращался крохотный вентилятор, приводимый в действие пружиной. А на дне коробки были нарисованы Знаки для левитации в жёлобе.

— Запускаем, Константин Платонович?

— Давай.

Кулибин завёл пружину и поставил коробочку на «рельсы».