Дядя самых честных правил 6

Утром на шестой день, наконец-таки, появился Разумовский с большой шкатулкой в руках. Он усадил нас за стол, сел напротив и поставил ящичек перед собой. Вздохнул и обвёл нас взглядом.

— Императрица пока ничего не знает, — заявил он. — Я не решился рассказать ей, не имея железных доказательств.

Таня вздрогнула и отвернулась. Я чувствовал, как в ней кипит разочарование и обида, но помочь был не в силах.

— Алексей Григорьевич, других у меня нет. Все бумаги, что я сумел найти, уже у вас.

— Понимаю, Константин Платонович. Поймите же и вы меня: этого недостаточно для полной уверенности. И я не рискну дать гарантию, что Елизавета не отправит вас в Сибирь. Это болезненная тема, и она не будет слушать ничьи доводы.

— Тогда…

— Дослушайте меня, Константин Платонович. Я ведь тоже не уверен, что вы правы. Скорее всего, вы не желаете зла и не задумали аферу. Но ошибиться может каждый, ведь так? Вдруг вы приняли желаемое за действительное?

Разумовский вздохнул и ладонью огладил шкатулку.

— Это «Тирренский оракул». Мне стоило большого труда получить его и вынести из дворца. Он точно скажет правду о родстве Татьяны, но отрицательный ответ обойдется вам очень дорого.

Фаворит императрицы посмотрел мне в глаза.

— Я уважаю вас, Константин Платонович, за вашу храбрость и самоотверженность. И вы, Татьяна, мне очень симпатичны. Но если Оракул вынесет ответ «нет» — вы немедленно уедете из Петербурга. Я никому не скажу об этом деле, но вы поклянётесь никогда не появляться в столице. Ни при каких условиях. Забудете всё, что было, и останетесь в своём имении.

У меня будто щёлкнуло в голове, и я понял: Разумовский ни капли не верит в то, что Татьяна дочь императрицы. Доказательства не убедили его, и этот Оракул просто должен поставить жирную точку. Впрочем, он не считает меня мошенником, специально подделавшим документы. Иначе, ни капли в этом не сомневаюсь, вместо него пришла бы Тайная канцелярия, и разговаривал бы я с другими людьми в очень неуютном месте.

— Согласна! — Таня подалась вперёд. — Проверяйте, я хочу знать правду. Клянусь, если документы врут, я уеду в Злобино и никогда его не покину.

Разумовский кивнул и перевёл взгляд на меня.

— Даю слово чести.

— Хорошо.

Он откинул крышку шкатулки. Внутри находился старинный бронзовый «прибор» в виде мужчины, державшего весы. Вместо волос на его голове были змеи, а глаза сделаны из тёмных полупрозрачных камней. Другая рука статуэтки держала странные двузубые вилы. Вся конструкция была пронизана магией. Знаки, знакомые мне и нет, общеизвестные и какие-то непонятные, сплетались в странную конструкцию. Я бы не пожалел средств, чтобы обследовать загадочный механизм, только вряд ли мне позволят его «разобрать».

— Дайте вашу руку, Татьяна.

Взяв ладонь девушки, Разумовский поднёс её к Оракулу.

— Мне нужно немного вашей крови. Будет чуть-чуть больно.

— Ай!

Палец Тани накололся о двузубец, и из ранки выступила алая капля. Разумовский подвёл руку к весам и дал крови упасть на одну из чаш весов.

— Ещё чуть-чуть… Вот так, довольно.

Он оставил девушку в покое и полез в карман. Вытащил оттуда маленький бутылёк и с усилием вынул пробку.

— Кровь Елизаветы. Вчера ей делали кровопускание, и мне удалось взять несколько капель.

Он капнул из мензурки на другую чашу весов и пальцами нажал на глаза статуэтки.

— Теперь нужно подождать. Полчаса, не больше.

Разумовский откинулся на спинку стула с таким видом, будто выполнил тяжёлую, неприятную работу. Таня комкала в руках платок и кидала на Оракул обречённые взгляды. Ни он, ни она не верили в успех «теста».

— Принесу нам выпить.

Я встал и пошёл в соседнюю комнату, где в буфете стояли бутылки. Выбрал что-то крепкое, но с приятным запахом, взял три рюмочки. Эх, зря ездили! Только время потратили впустую.

Едва я вернулся в гостиную, как Разумовский закашлялся. Глаза у него выпучились, а брови полезли на лоб. Он неотрывно смотрел на статуэтку, до хруста вцепившись в край стола.

— Кхххрр!

— Алексей Григорьевич, вам дурно?

Он ошалело глянул на меня:

— Оракул.

— Что?

— Он говорит «да». Она дочь Елизаветы.

Таня вскрикнула и начала без чувств сползать на пол. Бросив бутылку и рюмки, я кинулся к ней и подхватил девушку. Пока я относил её на диван, Разумовский всё смотрел и смотрел на Оракула, что-то беззвучно шепча.

Глава 4 Клятва

Разумовский дождался, пока Таня придёт в себя, и поспешно откланялся. Объясняться и комментировать случившееся он не стал.

— Вынужден покинуть вас, мне срочно нужно ехать во дворец. Прошу извинить.

Как он ни торопился, но шкатулку с Оракулом взять не забыл. А жаль, жаль, я бы посмотрел на эту старинную вещицу с пристрастием. Впрочем, сейчас надо было заняться Таней, растерявшей всю уверенность и спокойствие.