Дядя самых честных правил 7

Жаль, что Екатерина не дала мне довести дело с ним до конца, одним недоброжелателем было бы меньше. С другой стороны, ему сейчас придётся доказывать ей свою лояльность и во всём поддерживать. И пользы от него живого может оказаться больше, чем от мёртвого. А я пригляжу, чтобы он не вышел за рамки дозволенного. В крайнем случае его всегда может навестить Киж.

* * *

Пока Екатерина принимала присягу у Сената и Синода, я с гетманом Разумовским, старшим Суворовым и князем Вяземским занимался «рутиной революции». Мы рассылали курьеров в провинцию к гражданским и военным начальникам, а также к генералам войск, находившихся в Пруссии. Отправили послам официальные уведомления о перемене царствующей особы. По всем трактам были расставлены пикеты, а дорога на Ораниенбаум была перекрыта заслоном с артиллерией.

Из всей этой суеты запомнился забавный случай. Оказалось, что Вяземский ещё вчера арестовал наборщиков типографии Академии наук. Их вежливо, но настойчиво погрузили в экипажи и отвезли на гауптвахту одного из пехотных полков под Петербургом. Там накормили, напоили и с удобствами устроили по камерам. А сегодня вернули обратно и поручили печатать официальные распоряжения, воззвания и манифест императрицы.

Ещё одно дело я взял на себя лично. Из каждого гвардейского полка забрал по роте и отправил их в Летний дворец для защиты наследника. Командирам сделал строгое внушение, что они головой отвечают за Павла. Только, услышав задание, они начали высказывать недовольство — считали, что полкам придётся драться против голштинцев или ещё кого, и желали отличиться в бою. А я, по их мнению, лишал их славы и наград. Пришлось пообещать, что без орденов они не останутся, и я лично буду хлопотать за них перед императрицей. Но старшим над ними всё-таки назначил Кижа — ему доверия у меня больше, чем любому из гвардейцев.

Вместе с вояками отправился и Васька. Прохиндей сумел прошмыгнуть в Зимний дворец мимо всех караулов и нашёл меня среди той неразберихи, что там творилась. Подавать чай и носить багаж мне не требовалось, а вот подле наследника с телеграфной табакеркой он был как раз к месту. Я приказал сразу отстучать мне, если возникнет опасная ситуация.

— Ваше высокоблагородие, — ко мне подбежал молодой камер-паж, — Её императорское величество Екатерина Алексеевна срочно желает вас видеть.

Пока мы шли переходами Зимнего дворца, мальчишка то и дело косился на меня. С восхищением, обожанием и немного страхом, как будто я мифическое чудовище, явившееся во дворец из старинных легенд. Стало даже любопытно, что такого обо мне рассказывают после сегодняшних событий? И кто такой умный разносит эти байки?

— Прошу, ваше высокоблагородие!

Караул перед залом, где ждала императрица, пропустил меня без лишних вопросов. Причём их взгляды были точно такие же, как у мальчишки-пажа. Нет, точно надо взять одного из них и потрясти, чтобы пересказал все слухи.

— Ваше Величество, я вынужден настаивать. Ваше бегство и заигрывание с гвардией недопустимы! Его императорское величество Пётр Фёдорович…

Екатерина сидела за письменным столом, поджав губы и сведя брови к переносице. А напротив стоял канцлер Воронцов с папкой в руке и строгим тоном выговаривал ей.

— Кхм.

Я слегка хлопнул дверью, чтобы привлечь внимание. Они обернулись и, увидев меня, отреагировали совершенно по-разному. Екатерина сразу же расплылась в улыбке, а Воронцов спал с лица и прижал папку с бумагами к груди.

— Константин Платонович, как я рада вас видеть! Вы вовремя как никогда.

Она поднялась со своего места и вышла мне навстречу. Протянула руку для поцелуя, а после взяла мою ладонь и вздохнула.

— Простите, что отвлекла вас от дел, Константин Платонович. Я знаю, как вы заняты, но здесь дело чрезвычайно деликатное. А как я сегодня убедилась, вы большой мастер их решать. Вот, Михаил Илларионович приехал от моего мужа и хочет чего-то странного. Вы не могли бы обсудить с ним и всё решить?

— Конечно, Ваше Величество, — я поклонился и посмотрел на Воронцова, — не думаю, что это сложная проблема.

— Тогда я вас оставлю.

Екатерина снова улыбнулась и величественно двинулась к выходу.

— Екатерина Алексеевна! — крикнул ей вслед Воронцов, взмахнув папкой. На лице у канцлера появились отчаяние и обречённая тоска.

— Все вопросы решите с Константином Платоновичем. До свидания, Михаил Илларионович.

И она вышла из комнаты, оставив меня наедине с Воронцовым. Он тяжело вздохнул и грузно опустился на стул, глядя рассеянным взглядом куда-то в угол. Да уж, ситуация! Кажется, после стычки с Елагиным, Екатерина действительно считает меня за эдакого личного монстра, решающего сложные проблемы.

Я не стал торопиться. Подошёл к окну, отдёрнул штору и заложил руки за спину. Несколько минут разглядывал гвардейцев, стоящих перед Зимним дворцом, пушки с расчётами и экипаж, подъехавший к входу. И даже сдержал смешок, когда увидел, что из кареты выбирается Александр Шувалов. Что, крысы уже побежали с тонущего корабля императора? Или этот тоже хочет уговорить императрицу вернуть всё как было?