Дядя самых честных правил 9

Я прекрасно видел, что Венеция деградировала. Из могущественного государства она превратилась в мелкую республику, растеряла былую славу и стала большим игорным домом. Не думаю, что среди тех, кто правит городом, есть люди, способные начать противостояние со мной. Их боевой дух давно угас, а жажда славы сменилась гонкой за удовольствиями. Так что в исходе конфликта я не сомневался.

Мы с Таней отлично выспались, отдохнули и закатили небольшой пир. Сняли на вечер всю ресторацию на первом этаже и заказали все деликатесы, какие мог предложить повар. Ну а что? Может, больше не представится случая попробовать их рыбные блюда, коими они так гордятся. Мурзилке подали тунца, до которого он оказался большой охотник, а Киж с Диего дегустировали дары винного погреба. Так что застолье у нас получилось на славу!

Но не прошло и часа, как хозяин гостиницы подошёл ко мне и сообщил, что явились посланцы Совета десяти.

— Зови, — милостиво махнул я рукой, — нам как раз не хватает развлечений.

Андолини, едва вошёл в зал и увидел богато накрытый стол, поморщился и отвёл взгляд. А вот Пьюзо, наоборот, одобрительно кивнул и причмокнул губами.

— Садитесь, синьоры! — улыбнулся я им. — Сегодня у нас небольшая пирушка, так что составьте нам компанию.

— Что празднуете? — Пьюзо уселся на свободное место, вооружился вилкой и придвинул к себе блюдо с камбалой.

Андолини устроился с краю, но прикасаться к еде не стал, только косился на стол и вздыхал.

— Выборы нового дожа. — Я сделал знак слуге, чтобы он наполнил бокалы. — Говорят, это очень запутанная процедура, и мы решили пожелать выборщикам терпения и удачи.

— Ничего сложного там нет, — Андолини усмехнулся. — Всё очень просто и понятно. Из членов Большого совета мы выбираем тридцать человек. Затем из них выбираем девять. Эти девять выбирают из Совета сорок человек, из которых общим голосованием выбираем двенадцать, а они снова выбирают двадцать пять. Из них снова выбираем девять, которые выбирают сорок пять. Из них остаётся одиннадцать, которые голосуют за сорок одного. И уже они решают, кто будет дожем из представленных кандидатур.

Киж даже поперхнулся, когда услышал про такую систему.

— Простите, синьор, а зачем так запутано? Нельзя сразу всему Совету голосовать за дожа?

— Ни в коем случае! Тогда можно заранее раздать взятки и выбрать совершенно неподходящего человека. Наша система выборов крайне затрудняет любой подкуп и жульничество. Поверьте, все века существования Республики эта схема работала как часы!

Мы с Таней обменялись улыбками. Я приводил ей венецианские выборы как пример переусложнённой бессмысленной системы.

— Итак, синьоры, что привело вас ко мне? Полагаю, что Совет десяти принял решение?

— Да, светлейший князь, — Андолини кивнул. — Совет предлагает взаимно отказаться от любых требований и расстаться добрыми друзьями.

— Вы шутите, синьор Андолини? Я разве не ясно выразился в нашу прошлую встречу? Мне было нанесено оскорбление, если вы не поняли. И я не собираюсь допускать урон своей чести.

— Но…

— Предыдущему дожу я уже отплатил за “гостеприимство”, осталось рассчитаться с авогадорами.

— Вы не можете просто взять и…

— Может, синьор Пьюзо, — Таня любезно улыбнулась. — Константин Платонович это любит, умеет и практикует.

— Или я призову к ответу ваши Маски, или весь город, — я откинулся на стуле, крутя в пальцах вилку. — В принципе, мне всё равно, кто будет расплачиваться. Как я и говорил, можем ограничиться скромной вирой за ваши выкрутасы. Но цена за проступки должна быть оплачена.

— Скажите, светлейший князь, — Андолини посмотрел мне в глаза, — правда, что вас называют Убийцей трёх императоров?

— Правда. Полагаете, одинокая Республика будет в их ряду лишней?

Пьюзо скорчил ехидную рожу.

— Не очень удобный “титул”, на наш вкус. Пусть императоры будут сами по себе, нам будет неуютно по соседству с ними. Мы готовы выплатить сто тысяч серебряных скудо, чтобы компенсировать ваши переживания.

— Синьоры, я не ослышался? Жалкие сто тысяч? Я полагал, что сумма меньше миллиона будет просто унизительной для богатой Венецианской республики.

— Богатство Венеции несколько переоценено, — сухо выплюнул Андолини, — но мы можем добавить, скажем, пятьдесят тысяч.

— Простите, синьоры, но я не могу на это пойти. Как посмотрят на меня потомки, если я соглашусь принять такие жалкие гроши. Проще великодушно простить вас бесплатно, чем унижать такой мелочью.

— Вы действительно можете простить?

— Нет, не могу, это оборот речи.

Следующий час оба итальянца отчаянно торговались, пытаясь снизить виру. Таня, Киж и Диего откровенно потешались, слушая этот разговор. В конце концов мне надоело с ними препираться, и я предложил:

— Синьоры, я могу пойти навстречу, если у вас так не хватает средств. Не буду требовать сумму деньгами, а возьму в счёт её десять линейных кораблей первого ранга. Вы построите их за свой счёт, проведёте в Петербург, и ваш долг будет закрыт.

Они переглянулись, обменялись радостными взглядами и закивали.

— Конечно, светлейший князь, мы готовы построить для вас корабли. В самые кратчайшие сроки!