Дядя самых честных правил 9

Марья Алексевна однажды упоминала, что у неё во Флоренции живут какие-то друзья. Я не придал этому значения, и, как оказалось, зря. Накануне моего отъезда княгиня о них вспомнила и тут же нагрузила меня гостинцами и письмами. И взяла обещание лично посетить их, передать от неё горячий привет, ну и посмотреть, как они живут на чужбине.

Всё бы ничего, но оказалось, что заехать я должен к князю Тараканову и его жене. К той самой супружеской паре, упоминавшейся в Ябедном архиве, которой Елизавета поручила заботу о своей дочери от Разумовского. И что удивительно, Марья Алексевна не знала о таком выверте судьбы!

Я долго сомневался, но всё же решил не рассказывать Тане о сестре. Вопросы престолонаследия — самые кровавые вопросы в мире. Екатерина, насколько я успел её узнать, не потерпит никаких потенциальных претендентов на свой трон. А я слишком дорожу Таней, чтобы подвергать её жизнь дополнительному риску. Так что будет безопаснее, если дочери Елизаветы не будут знать друг о друге. Достаточно и меня одного, хранящего эту тайну. Впрочем, я собирался приглядывать за судьбой воспитанницы Таракановых и в случае необходимости вывезти её в Алеутское княжество.

* * *

Особняк, где обитали Таракановы, выглядел как небольшой королевский дворец. Изящная архитектура, большой парк вокруг, фонтаны с мраморными статуями и многочисленные вышколенные слуги. Чувствовалось, что здесь живут на широкую ногу и ни в чём себе не отказывают.

Сами Таракановы произвели на меня двойственное впечатление. Людьми они оказались приветливыми и гостеприимными. Но в общении с ними чувствовалось, что они намеренно дистанцируются от всего русского и отзываются о России с некоторым пренебрежением.

Супруги общались со мной только на итальянском, со смехом сообщив, что не помнят родного языка. Забыли за десять лет? Честно говоря, не особо верится. О Марье Алексевне они вспоминали с теплотой и рассыпались в благодарностях за письма и подарки от неё. Но очень сожалели, что княгиня отказалась перебраться к ним поближе, и просили передать, что их предложение всё ещё в силе.

— А вы, Константин Платонович, не вдохновились Флоренцией? — спросила княгиня. — Здесь чудесный климат, гораздо лучше, чем в России.

— Подумайте, — поддержал её князь, — с вашими способностями вы могли бы неплохо здесь устроиться. В отличие от Петербурга, в Тоскане ценят людей за их достоинства, а не связи.

— Тем более вы молоды и могли бы найти достойную невесту среди здешнего высшего общества, — чуть тише сказала княгиня, бросив на Таню скептический взгляд. — Какая-нибудь графиня смогла бы составить вам отличную партию.

На языке вертелся язвительный ответ, но я не успел ничего сказать. В гостиную, где мы сидели, вошла молоденькая девушка. Черты её лица имели явное сходство с покойной императрицей, а вот глаза достались от Разумовского. Она выглядела старше своих лет — если я не ошибался, то ей сейчас должно быть лет одиннадцать, а с виду можно было дать все пятнадцать. При этом она была притягательно красива — стройная, с живыми умными глазами, темноволосая, больше напоминающая итальянку, чем русскую. Только надменное выражение лица портило всё впечатление.

— Разрешите вам представить княжну Елизавету, — князь Тараканов тепло улыбнулся девушке. — Лиза, это князь Алеутский, он привёз нам весточку из России, и его ученица Татьяна Ларина.

— Алеутский? — княжна еле заметно поморщилась. — Это ведь в Америке, на самом севере? Сочувствую, что вам пожаловали такую неприветливую вотчину.

Её взгляд оценивающе пробежал по Тане, затем по мне и выразил разочарование. Нас признали не слишком интересными личностями и не стали записывать в перспективные знакомства.

— Вы же отобедаете с нами, Константин Платонович? Даже не думайте отказываться, мы не примем такой ответ! — заявила княгиня и жестом пригласила в столовую.

Повар у Таракановых знал своё дело на отлично, и обед оказался выше всяких похвал, с тремя переменами блюд и огромным тортом в самом конце. А вот разговор, случившийся за столом, не слишком способствовал аппетиту.

Пока чета Таракановых обсуждала со мной последние европейские новости, Елизавета завязала беседу с Таней на французском. Поначалу весьма дружелюбно, а затем принялась в самых любезных выражениях говорить колкости. Намёки, полунамёки и двусмысленности, местами весьма оскорбительные, но отлично завуалированные.

Таня, не ожидавшая такого разворота, слегка опешила. Но быстро сориентировалась и принялась парировать нападки Елизаветы. Опыта при дворе у неё было достаточно, а там подобные «баталии» — образ жизни.

Таракановы, не прекращая общаться со мной, вполуха следили за пикировкой девушек, и одобрительно кивали, когда Елизавета отпускала особо острые «шуточки». Будто матёрые волки, которые натаскивают щенка трепать добычу. Быть может, подобные навыки и полезны в том обществе, где вращаются Таракановы, но сам подход мне претил. Гостеприимство, говорите? Ну-ну.