Дядюшка Лео, или 2 агента парагвайской разведки

На другой стороне Тверской, у «Макдоналдса», томилась очередь мечтающих вкусить заморские блюда. Фасад заведения украшала алая «М», символ заграничной жизни. Огромные окна сияли. За ними таились уют и чистота. Сновал персонал в нарядной униформе. Клиенты за столиками дисциплинированно пережевывали беременные тощей котлетой, завернутой в листья салата, булки. Котлета безвкусна, хлеб пресен, но причастность к невыносимо импортному «гамбургер» обязывает. Надо изображать счастье и несказанное удовольствие. В тот раз я в «Макдоналдс» не попал. Побывал позднее. Очереди уже не было. Растаяла таинственная привлекательность причастности к загранице. Обычный фаст-фут. Теперь таких на каждом углу. А, тогда… «Макдоналдс»!

Ну, я отвлекся. Оглядев окрестности площади, мы двинули вдоль Тверской и вскоре оказались перед щегольским фасадом Елисеевского. Внутри поразительный интерьер, говорить о котором сейчас не имеет смысла. Многие сами бывали здесь. Кому не довелось – советую. Недаром в ранешное время москвичи величали магазин Елисеева храмом Бахуса. Правда, в последний раз, оказавшись там, был несколько разочарован. Нынешние хозяева заменили стилизованные прилавки стандартным оборудованием европейского супермаркета. Никелированные стеллажи не лучшим образом вписались в пышный интерьер.

В торговом зале шеф уверенно направился к колбасному отделу. Пять минут размышлений, и в авоське закачались три палки сырокопченой. Следующий – отдел вина. Гурманить не стали. Десять бутылок «Столичной» вполне удовлетворили запросы Игоря. Мои пожелания в счет не брались.

– Водка, она и в Африке водка», – отрезал он, не утруждаясь дискуссией. С хлебом также не глумился. Три булки Бородинского. Я не спорил. Ржаной мне всегда нравился. В Москве пекут его отменно. Чуть дольше задержались у табачного прилавка. Шеф – завзятый курильщик. Немного покумекав, он разорился на три блока «Мальборо» московского разлива. Великий шик по тогдашнему времени. Приняв классическую позу Наполеона, а именно руки в боки, живот вперед, Игорь подытожил:

– Все. Копец. Затарились», – и пошагал на выход. Следом, волоча авоську, раздутую джентльменским набором советского командировочного, двинул я.

Устроив дела житейские, Игорь озаботился удовлетворением духовных надобностей. Вкусно затянувшись сигаретным дымом, он изрек:

– А не пойти ли на Арбат? Давненько не бывал.

Мое предложение отвезти продукты в гостиницу шеф проигнорировал:

– Не фиг время попусту тратить. Устанешь, потаскаю. Пошли!

– С начальством не поспоришь, – мысленно утешился я.

Если честно, то Арбат мне нравится. Особый колорит улицы, до краев заполненной разношерстным народом днем и ночью, пустеющей только под утро. Тогда объявляются дворники. Ритмичные звуки метлы о мостовую рассекают чистую тишину. Их сменяет спешащий на работу народ. Вольные художники с мятыми физиономиями устанавливают деревянные мольберты, раскладывают парусиновые стульчики. Скрипят петли входных дверей кафе. Перестукивает булыжник под колесами лотков с мороженым. Арбат просыпается.

Свернув за угол ресторана «Прага», мы оказались на Арбате. Разномастные вывески магазинов, кафе, ювелирных и антикварных лавок залепляли фасады зданий. На мостовой толчея. Пестрели лотки с яркой дребеденью: армейские шапки-ушанки, флотские бескозырки всех времен и народов СССР; надувные шары рвались в небеса, продавались сосиски в тесте с диковинным названием «хот-дог»; искрясь на солнце, пузырилась рыжая «фанта»; троица молодых парней бренчала на гитаре, фальшиво напевая битловское «yesterday». И толпы, толпы людей ротозейничали, жевали, смеялись, курили, флиртовали. Эдем для карманников и бездельников.

Почти час я терпеливо таскал авоську, систематически отбивая чьи-то ноги. Потом предложил размяться шефу. Игорь ледоколом рассекал встречно-поперечный поток людей, делая вид, что не слышит. Сделав рывок, я занял позицию перед ним. От неожиданности он встал, как вкопанный. Сразу нарушился ритм движения. Народ начал наскакивать на замершего истуканом шефа.

– Ты чего? – он сердито уставился на меня.

– Забирай кошелку, к чертовой матери. Руки уже вытянулись. Как у гориллы, по земле волокутся, – зло выпалил я.

– Да? – несказанно удивился шеф: – Дак в чем вопрос! Сейчас где-нибудь присядем. Во, делов-то! Пивка попьем, перекусим. Вот и отдохнешь! – быстро болтал он, высматривая, куда бы приткнуться. Мысленно обозвав шефа скотиной, я согласился.