Дядюшка Наполеон

– А вы, значит, такие дураки? Вас, значит…

– Моменто, – перебил его Асадолла-мирза, – надо ли вам рассказывать о хитрости и коварстве англичан? Да они на чурбан фуражку натянут и… Уж если Гитлера они ухитряются за нос водить, то что говорить о нас?

Это было прямое заимствование из дядюшкиного репертуара, подействовавшее на него наилучшим образом:

– Бедняги! Говорил я вам: остерегайтесь коварства этих старых лисиц, а вы все смеялись надо мной!

Присутствующие облегченно перевели дух. В этот момент у Маш-Касема, который на протяжении всей описанной сцены хранил против обыкновения молчание, развязался язык:

– Ага, да разве господа когда вас поймут?.. Богом клянусь, был бы я заместо Гитлера этого, сделал бы агу своим полковником, чтобы он англичанов на месте преступления поймал… Защитил бы от хитростей ихних…

Слава богу, на этот раз и вмешательство Маш-Касема оказалось уместным, так как на лице дядюшки обозначились признаки успокоения. Но Маш-Касем не замолкал:

– Ей-богу, зачем врать? До могилы-то… В жизни я такого безобразия не видывал, чтоб, значит, вместо главного английского начальника подсунуть поганого индийского ефрейтора.

Дядюшка, который было закрыл глаза, снова вытаращил их и прохрипел:

– Умышленно, умышленно…

И, постепенно распаляясь, продолжал:

– Хотели вовлечь меня в переговоры с каким-то ефрейтором, чтобы подорвать мою репутацию, честь семьи… Унизить меня хотели. Это тоже один из их способов мести.

– Братец, братец, успокойтесь, – с тревогой в голосе сказал дядя Полковник. – Не волнуйтесь так, вам опять станет плохо.

– Как же мне не волноваться?! – воскликнул дядюшка. – Как я могу молчать? Как оставаться спокойным перед лицом этих происков?.. Подсылают ко мне какого-то ефрейтора, чтобы затем записать в историю: «Великий борец позорно сдался на милость ефрейтора-индийца…»

– Слава богу, теперь их коварные планы провалились, – вставил отец.

– Это была рука провидения, – немного тише сказал дядюшка. – Бог Марс, видно, не хотел такого унижения старого вояки. Если бы не Дустали…

– Правда, правда, – вмешался Маш-Касем, – если бы не земляк мой, быть беде! Вот какие молодцы у нас в Гиясабаде!

Дядюшка остановил взгляд на Дустали-хане и проговорил:

– Подойди, Дустали… сядь возле меня… Если бог им глаза-то отвел, то тебе непременно знамение послал, чтобы ты пришел мне на помощь в этом водовороте ужасном! Ты мой лоцман!

Асадолла-мирза сначала с изумлением наблюдал за этой сценой, потом тихонько сказал отцу:

– Полюбуйтесь… Теперь мы все нехороши стали… А Дустали-хан превратился в любимца Марса, бога войны.

– Ничего… Лишь бы только ага успокоился, – так же тихо ответил ему отец. – А Дустали-хан пускай хоть в самого бога войны превратится.

Асадолла-мирза поскорее налил дядюшке еще рюмку коньяку. После бури воцарилось желанное спокойствие. В этот момент в дверях показался Пури. Но, прежде чем дядюшка успел заметить его, Асадолла-мирза подскочил к двери и прошипел:

– Ступай прочь… Ага тебя увидит и опять все вспомнит. Побудь пока за дверью!

С этими словами он закрыл дверь в коридор. Я стоял в сторонке, так что дядюшке меня не было видно, и Асадолла-мирза знаком показал мне, чтобы я там и оставался. Дядя Полковник подошел к князю и шепнул:

– Асадолла, а как же теперь с моим ковриком?

– Моменто, моменто, Полковник! Хотите, чтобы все сначала повторилось? Вы, кажется, говорили, что готовы собственную жизнь отдать ради аги…

– Но, князь, ведь этот шарлатан ничего не сделал! Я такого обета не давал, чтобы ни за что ни про что подарить ефрейтору Эштияг-хану исфаханский ковер!

Асадолла-мирза поднял брови:

– Ну, значит, заберете ваш ковер назад. Есть о чем волноваться!

– Да где же я теперь этого жулика разыщу?

– Ей-богу, ну я же объясняю вашей милости, что… Правда, ефрейтор согласился принять участие в нашей игре лишь потому, что сегодня вечером они должны были выступить из города. Но вы не беспокойтесь, он дал мне свой адрес. Напишите ему завтра: сардару Эштияг-хану, действующая армия, танк № 238.

– Чтоб ты провалился со своими княжескими фокусами, – сквозь зубы прорычал Полковник.

– Моменто, разумеется, если его не убьют, прежде чем письмо дойдет. Конечно, есть и другой путь: скажите, чтобы ага дал вам взамен свой исфаханский ковер!

– В самом деле! Только и остается сказать братцу, я, мол, дал этому ефрейтору взятку в виде коврика, чтобы он прибыл на переговоры вместо английского генерала! Что мне – жизнь надоела?

– Э-э, Полковник, жизнь ведь она по-разному поворачивается… То выигрыш, то проигрыш.

Дядя Полковник свирепо посмотрел на него и направился к остальным родственникам, которые окружили дядюшку Наполеона.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Сомкнутые веки дядюшки приоткрылись. Спокойным голосом он произнес:

– Да, я такого немало повидал… Даже Наполеон, которого всю его жизнь англичане преследовали своей злобой, даже он, когда после Ватерлоо удалился от дел, опять поддался на их обман и доверил им свою судьбу… Они ему много чего наобещали. Но в конце концов несчастный сложил голову на острове Святой Елены. Ну что ж, я ничем не лучше его…