Дядюшка Наполеон (пер. Н.Кондырева, А.Михалев)

– Об этом вы не беспокойтесь. Я ведь к вам всей душой расположен и хочу, чтобы Дустали-хан скорее отыскался, так что все необходимые меры уже предпринял. Главное – чтобы срочно нашли Дустали-хана, потому что, вы сами это лучше меня знаете, его родня мечтает вас с ним развести, чтобы женить на их сестре, на той старой деве, которую еще много лет назад замуж за него прочили.

– Ишь чего захотели! Как же, держи карман шире! Ту старую перечницу разве что Азраил[15] себе возьмет! Я их всех так расчехвощу, что об этом еще и в книгах напишут! Сначала с агой счеты сведу, потом и до остальных доберусь!… А уж князя этого голозадого и вовсе изничтожу! Будет ему «моменто, моменто»!

Почти вслед за этими словами придурковатая Гамар ввела в сад знаменитого сыщика, инспектора Теймур-хана. Отец вышел ему навстречу:

– Добро пожаловать, господин инспектор. Прошу вас, входите… Сынок, быстро принеси чаю!

– Премного благодарен… Но при исполнении служебных обязанностей чай не пью! – сухо отказался инспектор. У него была весьма примечательная наружность. Голова и руки огромные, как у людей, страдающих слоновой болезнью. Пенсне на его необъятном лице казалось совсем крошечным. Он говорил по-персидски со странным акцентом, похожим на индийский.

Опираясь на трость и уставившись в одну точку, инспектор сказал:

– Осмелюсь доложить, что… Лучше сразу же начать розыск. Ханум, прошу вас, проводите меня на место преступления.

– Пожалуйста, пожалуйста, вот сюда.

Но отец не собирался так просто отпускать сыщика:

– Если вы мне позволите, инспектор, я хотел бы разъяснить вам некоторые обстоятельства…

Теймур-хан сухо прервал: его:

– Осмелюсь доложить, что… Никаких разъяснений мне не надо!… Если понадобится, я расспрошу вас позже, – и следом за Азиз ос-Салтане двинулся к дому дядюшки.

Я и Гамар пошли за ними. Будь что будет, решил я, но надо узнать все до конца, даже если это и вызовет недовольство дядюшки. А кроме того, я надеялся, что хоть мельком снова увижу Лейли.

Маш-Касем осторожно приоткрыл входную дверь. Азиз ос-Салтане оттолкнула его:

– Пошел вон! Это господин сыщик из уголовной полиции!

Не оказав ни малейшего сопротивления, Маш-Касем отступил в сторону. В те времена люди, не только подобные Маш-Касему, но и занимавшие куда более высокое положение, были очень почтительны с полицией. Инспектор Теймур-хан, Азиз ос-Салтане, а за ними Гамар и я вошли в дом дядюшки. Дядюшка, видно, поджидал прихода сыщика, потому что вырядился в военный мундир и «наполеоновские» трикотажные рейтузы, а поверх всего этого накинул на плечи абу. Рядом с ним был и Шамсали-мирза. Я понял, что, узнав о возможном визите инспектора, дядюшка, чтобы не остаться в одиночестве, немедленно призвал к себе Шамсали-мирзу, который, как известно, некогда служил в Хамадане следователем, а теперь вот уж сколько времени ожидал нового назначения. Едва сыщик вошел, дядюшка представил ему Шамсали-мирзу, назвав его «следователем из Хамадана». Теймур-хан поздоровался, но особого уважения не проявил. Увидев меня, дядюшка указал пальцем на дверь:

– А вы вон отсюда!

Но не успел я сделать и шагу, как сыщик запротестовал:

– Нет, нет… пусть останется! – И немедленно приступил к следствию: – Осмелюсь доложить… Скажите, в какой комнате убитый провел последнюю ночь в своей жизни?

Дядюшка и Шамсали-мирза хором изумились:

– Убитый?! Дустали-хан?!

Сыщик тоном человека, поймавшего вора за руку, завопил:

– А откуда вы знаете, что, сказав «убитый», я имел в виду Дустали-хана?… Ну ладно. – И стремительно повернувшись к Азиз ос-Салтане, попросил: – Покажите мне комнату убитого.

Дядюшка попытался возразить:

– Но, инспектор…

Сыщик оборвал его:

– Молчать!… Вмешиваться в расследование запрещается!

Азиз ос-Салтане со скорбной миной ответила:

– Да откуда ж мне знать, господин инспектор?! Если б я, несчастная, знала, куда моего мужа ночевать отправили, небось и не горевала бы сейчас… Может, Маш-Касем…

Сыщик резко перебил ее:

– Кто тут Маш-Касем?

Маш-Касем смиренно опустил голову:

– Э-э, зачем мне врать?! До могилы-то… Я и есть Маш-Касем. Рад буду услужить.

Теймур-хан смерил его подозрительным взглядом:

– Осмелюсь доложить… Кто тебе сказал, что ты врешь?! Может, и на самом деле соврать собрался?… Отвечай! Отвечай!… Говори! Не молчи! Может, тебя подучили, чтоб ты врал? А ну отвечай! Быстро, немедленно, срочно!

– Да, ей-богу, зачем мне врать?! Вы у меня еще ничего и не спросили.

– Тогда зачем врать?

– А зачем мне врать?! До могилы-то… ать, ать… Всего четыре пальца!… Почему ж это я соврал?

– Я не спрашиваю, почему ты соврал, а спрашиваю, почему сказал «зачем врать»?

Азиз ос-Салтане вмешалась:

– Извините, господин инспектор… У него привычка такая. Что его ни спроси, он всегда в ответ говорит: «Зачем мне врать?!»

– Ладно. Итак, Маш-Касем, где провел последнюю ночь убитый?

– Зачем мне врать?! Убитый в ту ночь в этой самой комнате…

Сыщик поверх пенсне уставился в глаза Маш-Касему:

– Так, значит, ты признаешь, что он убит… что произошло убийство?…

Дядюшка Наполеон сердито крикнул:

– Не ловите моего слугу на слове!