Читаем Дядюшка Наполеон полностью

Дядюшка Наполеон, поддерживаемый под руки Асадолла-мирзой и Маш-Касемом, пошел к выходу. Остальные с похоронным видом двинулись за ними.

Отведя дядюшку домой, Асадолла-мирза вернулся к нам. Он был тих и печален. Первым заговорил отец:

— Во всем виноват этот идиот Дустали-хан, всю музыку нам испортил.

— Моменто, моменто, уверяю вас, что ага, не отдавая себе отчета, стремился оказаться в этом самом плену! Он убежден, что рука судьбы начертала ему жребий, подобный наполеоновскому. Остается только благодарить бога, что заявился Дустали, и события приняли такой оборот. Я уверен, что, даже если бы индиец предоставил ему все возможные привилегии, он все равно к чему-нибудь прицепился бы, нашел бы предлог и напустил бы на «посла» мясника Ширали, так что без скандала не обошлось бы.

— Что же теперь делать, как вы думаете?

— Ей-богу, я до сих пор никак в себя не приду. Надо подождать, посмотреть, как будет складываться обстановка.

Через три дня после переговоров с ефрейтором Маш-Касем рано утром знаками вызвал меня в сад и сказал, что Лейли желает меня видеть.

Лейли сидела в беседке, такая милая и скромная в своем сером школьном халатике. Но при виде ее опухших испуганных глаз у меня защемило сердце: она, наверное, проплакала всю ночь. Когда же я узнал причину ее смятения, сердце мое сжалось еще сильнее.

Накануне вечером отец позвал ее и Пури и объявил: в ближайшие два дня англичане схватят его и сошлют куда-нибудь, надежды на возвращение почти нет и поэтому его последняя просьба к ним — пускай готовятся к свадьбе, чтобы в тот момент, когда англичане явятся, нотариус уже оформил бы брачный договор.

Я с трудом выдавил из себя:

— Что же ты ответила, Лейли?

Моя любимая опять залилась слезами и, всхлипывая, проговорила:

— А что я могла?… Папа болен, если я скажу «нет», я уверена, что ему с его больным сердцем этого не пережить!

— Ну, если он хочет поженить вас, когда английские власти начнут его разыскивать, то беспокоиться нечего. Ты ведь, Лейли, взрослая, понимаешь, что это бред. Англичанам вообще нет дела до дядюшки.

— Я знаю… Если он будет ждать их прихода, тогда ничего, но он еще говорил, что в следующем месяце день рождения какого-то имама, и новобрачным надо ехать в паломничество… А под конец сказал, что мы должны быть готовы, если англичане придут за ним раньше, чем через месяц, он срочно пошлет за муллой, и нас поженят… Ну скажи, что мне делать?

— Лейли, если ты выйдешь замуж, мне не жить… Скажи папе, что ты хочешь подождать, а потом выходи за меня!

— Если бы он был здоров, если бы не болезнь эта, я бы так и сказала, — плача ответила Лейли. — Но теперь боюсь. Да если я стану ему противоречить, у меня тут же язык отнимется! Придумай хоть что-нибудь…

В полном смятении я обещал ей, что постараюсь.

Но что я мог придумать?

Опять мои взоры обратились к единственному в семье человеку, на чей здравый смысл и сочувствие я мог бы опереться, то есть к Асадолла-мирзе. Вместо того чтобы идти в школу, я нерешительно отправился к его дому. Я был уверен, что он снова примется повторять свои всегдашние шуточки и советовать всякие глупости, но другого выхода не было. Я так и слышал наш разговор: «Дядя Асадолла, я не знаю, что делать». — «Идиот, не отвиливать! Я тебе говорил, чтобы ты не пренебрегал путешествием в Сан-Франциско…»

Каждый раз Асадолла-мирза направлял меня по этой дорожке, но я так любил Лейли, что едва пытался по его наущению представить себе что-нибудь подобное, как становился противен сам себе. Я с отвращением гнал от себя такие мысли.

Асадолла-мирза собирался идти на службу. Мои предположения оправдались. Бреясь перед зеркалом, он сказал:

— Чтоб ты провалился! Говорил ведь тебе — езжай в Сан-Франциско…

Мои протестующие возгласы не могли заглушить его монолог:

— Я тебе тысячу раз говорил, не пренебрегай поездкой в Сан-Франциско… Путешествия вообще отличная штука… Вот я на днях собираюсь отправиться в командировку… Но я ведь неудачник. Вместо Сан-Франциско придется ехать в Бейрут… Путешествиями нельзя пренебрегать… Как завещал великий ширазский мудрец: «Доколе, подобно куренку, ты будешь копаться в пыли? Не лучше ли вольною птицей искать свое счастье вдали?» Не читал небось? Это из знаменитого стихотворения Саади: «Душою к друзьям иль чертогам не льни в сей юдоли земной, земли бесконечны пределы и род изобилен людской…»

Тут Асадолла-мирза вдруг замолчал и пристально посмотрел на меня:

— Моменто, моменто, дай-ка я на тебя погляжу… Подними глаза! Ты что, всерьез плачешь?… Ах ты дурачок, осленок несчастный… Вместо того чтобы слушать и ума набираться, он, как девчонка, нюни распустил!

Асадолла-мирза только притворялся, будто ему все нипочем, было совершенно ясно, что он очень расстроился. Он кое-как стер мыльную пену со щек и сел рядом со мной. Лицо у него стало непривычно серьезным, когда он озабоченно сказал:

— Ну, не огорчайся, сынок, что-нибудь придумаем.

Потом он полез в шкаф, из какой-то таинственной бутылки налил доверху две рюмки и снова подошел ко мне:

— Сначала выпей-ка, а потом поговорим. Пей, тебе говорю! Это не отрава.

Перейти на страницу:

Похожие книги