Диагностика убийства

– Всему приходится учиться, – заметила я. – Вот мне, к примеру, тоже необходимо освоить хотя бы основные приемы аюрведы!

– Зачем вам это? – удивился Милинд. – У вас же совершенно другая специальность!

– Верно, – согласилась я, – но раз уж судьба подкинула мне такой «подарочек», нельзя оставаться невеждой! Как думаете, сколько мне потребуется времени, чтобы научиться?

– Имея высшее медицинское образование, полагаю, года достаточно, – после короткого раздумья ответил Милинд. – Хорошо, что вы не боитесь нового – это редкое качество, особенно в женщине.

– Почему же именно в женщине?

– Видите ли, Индира, вы не знаете здешних традиций… И в нашем с вами случае это хорошо.

– То есть?

– Женщины в Индии все еще, как бы выразиться поточнее, зашорены, что ли? Они привыкли к старой модели поведения, когда их роль сводилась к тому, чтобы быть женой и матерью, пользоваться благами, предоставляемыми мужем, и не мечтать о большем. Сейчас ситуация несколько меняется в сторону европейского образа жизни, но это в основном касается мужчин, женщины же по-прежнему придерживаются традиций и обычаев, присущих нашим предкам.

– Прабабушка Кундалини была другой, – заметила я.

– Вы правы, другой. Вы с ней похожи не только внешне. Если судить по той информации, что известна мне, ваша прабабушка отличалась инициативностью и предприимчивостью, которая свойственна мало кому из мужчин, и она вполне могла бы посоревноваться с ними!

Слова Милинда были мне приятны. Он и сам был мне весьма приятен. Мне импонировала его манера общаться – на равных, без чувства превосходства, сквозящего в каждом слове большинства местных мужчин, которые были даже ниже меня по положению и уровню дохода, нравились его волосы с проседью, внимательные темные глаза, тембр голоса – низкий и глухой. Интересно, он женат? Если да, то какая она, жена Милинда, – из тех женщин, которых он описал, или ориентированная на европейский образ жизни? Сам он ни разу не упомянул о «миссис Датта».

– А какие женщины нравятся вам, Милинд? – спросила я. – Те, что придерживаются традиций, или более раскрепощенные?

Он ответил не сразу, размышляя.

– Я покажусь вам мечтателем, если скажу, что хотел бы найти золотую середину? – наконец ответил он вопросом на вопрос. – Я не являюсь сторонником женской эмансипации, но мне нравится, когда женщина достаточно храбрая, чтобы принимать собственные решения. Это не означает, что ей следует выполнять мужскую работу, но и прятаться всю жизнь за спину мужчины значит самой загонять себя в прошлые века!

Я так и не решилась задать вопрос о жене – мы еще не настолько близко знакомы, чтобы я могла позволить себе лезть в его личную жизнь. Вместо этого я перевела разговор на другую тему.

– Скажите, Милинд, что вы думаете по поводу убийства отца?

– Что это – ужасное преступление, и я надеюсь, полиция выполнит свой долг, несмотря на трения, которые были у Пратапа с комиссаром Каматхом.

– Не могли бы вы подробнее рассказать мне об этих «трениях»? Кажется, какой-то родственник комиссара – владелец сети торговых центров?

– Его брат, Манодж Каматх. Он претендовал на землю в районе Таджа, вернее, был одним из многих, но наиболее успешным, так как именно он выиграл тендер и подписал договор с городским правительством на…

– То есть как это – подписал договор? – перебила я. – Ведь контракт подписали с отцом!

– Ах да, вы же не в курсе! – пробормотал Милинд. – Сначала Каматх обошел Пратапа. Ему это удалось лишь потому, что его старший брат, Имран Каматх, является членом городского правительства, и он имел непосредственное отношение к лоббированию проекта «зачистки». Дело в том, что вопрос о наличии трущоб на территории памятника архитектуры, охраняемого государством, поднимался много раз за последние десять лет, но до принятия решения ни разу не доходило. Затем вновь заговорили о том, что необходимо расчистить территорию и удалить с нее всех, кто на ней проживает: памятник якобы должен быть только памятником и музеем. Первоначально речь шла лишь об этом, а на освобожденной от жителей территории собирались снова разбить сады, как это было во времена правления Великих Моголов. Тем не менее, как это обычно бывает, интересы политики и бизнеса пересеклись.

– Как же, – пробормотала я, – такой лакомый кусок пропадает!

– Да, именно, – кивнул Милинд. – Сады отодвинулись в сторону, когда речь зашла о том, какой бизнес можно сделать на этой земле, ведь она – настоящее золотое дно! Кроме того, можно урвать кое-что из бюджетного финансирования, ведь тот, кто находится на земле, охраняемой государством, автоматически получает определенные привилегии.

– Я бы поняла, если бы там решили построить детский центр или стадион, но – торговый комплекс? Какое он имеет отношение к историческому наследию?

– Никакого. В этой игре на кону деньги и связи, а побеждает тот, у кого их больше.

– То есть Имран Каматх действовал в интересах брата?

– И в своих тоже, ведь ему, вернее, его жене принадлежит крупный пакет акций сети Маноджа.

– Вам это точно известно?!