Диагноз - Человек Ч1 Насмешливая судьба (СИ)

      Провожать доблестного Командора вышли Кнут с женой Хэл, их двое детишек и комендант лунной станции Мрак. Учитывая планетарную ночь, остальные луняне не сочли отлёт странного землянина знаменательным событием, поэтому отдыхали в своих жилищах где-то в недрах естественного спутника Экологии. Странное выражение лица мохнатого охранника не укрылось от землянина, и он спросил:

      - Что с тобой, Кнут?

      - Думаю.

      - О чём?

      - Пытаюсь понять, что вы за существа такие, земляне...

      - Да я и сам этого понять не могу, - улыбнулся Командор.

      - Не сомневаюсь! - усмехнулся мохнатый гуманоид.

      Подошёл комендант Мрак, и сообщил:

      - Баллон техники установили обратно, гидропонику удалось спасти, так что, не ломай больше.

      - А педаль чем мне теперь подпирать? - обиженно поинтересовался Командор.

      - Не переживай! - улыбнулся комендант. - Кронштейн специальный приварили, крепкий. А баллоны больше не трогай, договорились?

      - Что такое кронштейн? - поинтересовался землянин.

      - Неважно, - ответил Мрак, и направился в сторону входа на станцию.

      К стоящим у планетолёта мужчинам подошла Хэл, и протянула землянину пластиковый пакет:

      - Я тебе пончиков в дорогу напекла, - сказала она с грустной улыбкой, - начнёшь взлетать, помаши детишкам рукой, говорят, что не уснут, если Леонардо с ними не попрощается.

      - Ага.

      Командор поднялся по трапу и влез в планетолёт, за время скитаний по космосу ставший уже родным. Задраивая люк, он услышал голос Кнута:

      - Баллоны не трогай! Проверю!

      - Ладно, педаль чем-нибудь другим припру!

      На последнюю фразу землянина мохнатый гуманоид покачал головой и что-то произнёс, но запорный механизм плотно прижал массивную пластину к обшивке планетолёта и поэтому слов, доносящихся снаружи, Командор слышать уже не мог. Выполняя обещание, он помахал рукой мальчишкам, и Хэл, которой попало что-то в глаз, и та вытерла его платком. Четвёрка новых поселенцев лунной станции стояла на взлётном поле и смотрела в небо до тех пор, пока быстро уменьшающаяся яркая точка не слилась с другими звёздами.

Глава 5

      Всё те же пощёлкивания в релейных блоках, жужжание сервоприводов и негромкий гул силовой установки свидетельствовали, что планетолёт жил своей тихой ночной жизнью. Командор спал и видел странные сны, а бортовой компьютер молча управлял многочисленными системами космического корабля, как и прежде, несущимся по Вселенной неизвестным никому курсом к не менее туманной цели.

      Понятия ночи и дня на борту планетолёта определялись достаточно просто: если Командор бодрствует - это планетарный день, если спит - ночь. Чуть сложнее объяснить другие времена суток, но и здесь можно обрисовать некоторые рамки, не временные, конечно же, а скорее, событийно-ситуационные. А всё потому, что слово "часы", обычно вызывало у Леона смесь паники и ярости, так как в силу объективных причин медицинского свойства он не любил конкретики, к тому же, никуда не торопился и поэтому время как физическую величину вообще никак не воспринимал.

      Но не будем отвлекаться и продолжим экскурс во времена суток, периодически сменяющих друг друга на борту планетолёта. Если Леон проснулся, значит, наступило утро. Погонял по экрану монитора братьев Галактусов и проголодался - полдень. Всё оставшееся время, подпадающее под понятия "рабочий день" или "космическая вахта", обычно характеризовалось труднообъяснимой чередой бесполезных дел. К примеру: каждодневные ссоры и заключения мирных соглашений с БК, безделье и никому ненужная суета с разноцветными проводами, кнопками на пульте и регулярные инспекции силовой установки.

      Единственным запрещённым для посещений местом на планетолёте являлся процессорный отсек с располагавшейся там криогенной установкой. Конечно, никто не мог запретить Командору проводить инспектирование криолитового мозга корабля, но в его цепкой памяти события полугодовалой давности отпечатались крепко и поэтому повторять ошибку, едва не приведшую к катастрофе, он не желал. Ситуация, когда из-за одной случайно оторванной рециркуляционной трубки начинается плавится главный процессор, превращаясь в розовую водичку, капающую на дно фрост-камеры, в тот момент показалась Командору ужасной. Прибавим к этому двухнедельную беспомощность БК, и это притом, что в недрах силовой установки шла практически неуправляемая термоядерная реакция, способная в любой момент превратить спасательную капсулу, гордо именуемую Планетолётом, в маленькую Сверхновую. Авария, едва не приведшая к катастрофе, для Командора стала причиной полной потери интереса к процессорному отсеку, а БК с тех пор немного охрип.

   Но вернёмся к настоящему, ведь человек в спальном отсеке пошевелился и поморщился, значит - наступило утро...

      В ограниченном пространстве планетолёта раздался крик:

      - Будь проклят тот день, когда я встретил Лолу!