Диагноз доктора Холмса

Он прекрасно помнил, как искал пропавших девушек в деле Джека-потрошителя, и сейчас хотел пойти тем же путем. Вот только результата не было, они ничего не знали о той девушке… они даже предполагали, что это девушка, а не молодой парень. Ни возраста, ни города… чего можно добиться с такими вводными?

Правильно, ничего. Именно это он и получил.

В год пожара на лесном хуторе в городах и поселках рядом с ним никто не пропадал. В других городах — да, пропадали, десятками, сотнями, тысячами. Это печальная жатва каждого года. Как можно найти в стране, которая площадью может тягаться с Плутоном, одного-единственного человека? А что, если девушка еще и не из России была? Нет, тупик.

— С фирмой, которая занималась хутором, все ненамного лучше, — вздохнула Анна. — У нас тут змея, кусающая собственный хвост.

— В смысле?

— В смысле, замкнулся круг, вот в каком смысле! Этот псих, кем бы он ни был, так похож на Холмса, что мне становится не по себе. Еще чуть-чуть, и я в реинкарнацию поверю!

Компания, занимавшаяся восстановлением хутора, была чуть ли не однодневкой. Ее зарегистрировали зимой, весной она занималась ремонтом полусгнившего домика, летом туда приехали студенты — первые и единственные гости. Все! После пожара выяснилось, что на лесной домик была оформлена очень грамотная страховка, и компания в проигрыше не осталась. После того случая она ничем больше не занималась и была ликвидирована уже осенью.

— Мошенничество со страховкой — типичнейшее поведение Холмса, — поморщилась Анна. — Поначалу меня удивило: почему страховая компания, теряя такие деньги, не провела полноценное расследование? Ведь если бы оно было, кости бы наверняка нашли, да и всеми этими пружинами заинтересовались бы. Но потом я узнала, кто был директором той загадочной компании, и все стало на свои места.

— Кто же?

— Илья Закревский собственной персоной. Похоже, это был его первый бизнес-проект, причем, думаю, изначально с прицелом на махинацию. Он хотел впечатлить папочку — и впечатлил. Его отец ездил туда и до, и после пожара, сохранились записи об этом. Думаю, именно Закревский-старший надавил на страховую, и им проще было тихонько все выплатить и не нарываться.

Вот, значит, что она имела в виду под замкнутым кругом… Перед ними снова было имя Ильи Закревского — того самого, который теперь лежал в больнице и никому уже ничего не смог бы рассказать. Полина Увашева, рвущаяся к справедливости и мести, вряд ли подозревала, какого ценного свидетеля она их лишила!

— А был в той компании кто-нибудь из нынешней тусовки Закревского? — поинтересовался Леон.

— Да мне и самой этого хотелось бы, но нет. Покойный Максим Кавелин в число владельцев фирмы тоже не входил.

— Любопытно, но его история на этом все равно не заканчивается.

Он видел, что она расстроена тем, что ниточка с компанией ни к чему не привела, а точнее, снова привела к Илье. Но отчаиваться было рано, Леон тоже пришел не с пустыми руками: он не ограничился поисками неизвестной девушки, и ему повезло.

Он положил на столик перед ней фотографию. В такое время зал ресторана оставался полупустым, немногочисленные гости собирались в основном у окон, и им, устроившимся в дальнем уголке, никто не мешал.

Фотография была старой, сделанной еще в те времена, когда снимки сразу же распечатывали, потому что пленку друзьям не покажешь. На ней был запечатлен мальчишка лет четырнадцати, тощий, неуклюжий, как многие подростки, и не очень-то приветливый. Он щурился от солнца, прикрывал лицо рукой, и из-за этого, да еще из-за качества фото, его сложно было рассмотреть.

— Максим? — догадалась Анна.

— Он самый.

— Где ты взял этот снимок?

— В школе, в которой он учился. У них там есть нечто вроде Доски почета чуть ли не со дня основания. Туда вешают фото отличившихся учеников и преподавателей. Если учитывать, что со временем все это дело мнется и выцветает, сомнительная идея, но не мне их судить.

— Чем же отличился Максим, раз оказался на доске? Кроме того, что достаточно рано умер и таким образом могли почтить его память.

— Не его случай, — возразил Леон. — Если я правильно понял, когда его наградили, ему было именно столько лет, сколько на этом снимке. Он был отличником — преуспевал во всем, звездный ученик, никто не удивился, когда он без какого-либо блата поступил в МГИМО.

Он не стал говорить, на кого Максим этим похож. Анна понимала это получше, чем Леон.

— Но это еще не все занимательные факты о нашем загадочном Максе, — продолжил Леон. — Его отец был очень уважаемым врачом, хирургом. Мать — архитектором, хотя и не слишком примечательным. И что это означает? Ты понимаешь?

— Что в доме была соответствующая литература, а родители могли кое-чему его обучить, — кивнула Анна. — Да, это любопытное сочетание знаний.

— Медицина, архитектура, наверняка инженерное дело… плюс его способность заводить нужные связи, которая стала очевидной в МГИМО. Похоже, мы не так поняли то, что произошло с ним в лесном доме.