Диагноз F20. 0. Записки из дурдома

Чубайсу крыть было не чем. Оглядев окружающих в курилке и вспомнив все долги, кому должен, он полез в карман своей пижамы и достал приму. Никого это не удивило, так как это происходило каждый раз, когда Чубайс попадал в курилку.

– Так вот, – продолжал Алик прерванный рассказ – вчера смотрел, как наши с финнами играли – ну как беременные бараны. У меня складывается впечатление, что они в поддавки за бабки играют.

– Попробовали они при Сталине так поиграть, следующие десять лет на Калыме бы играли, а тренера расстреляли как продажную контру, –прогромыхал старый коммунист Чапай.

– Не, тут дело в общественной магии, – сказал Кастанеда.

– Это как? – удивился Алик.

– Всё основано на том, что мысль материальна. Надеюсь, присутствующие не будут это отрицать. А если она еще и эмоционально заряжена – то это самонаводящаяся ракета. Так вот: когда две команды играют, то играют не только игроки с их умением и быстротой, а еще друг на друга давят болельщики, которые поддерживают энергией своих и вытесняют силы противника. При такой борьбе массовой энергии игроки и ждут подходящий момент, чтобы прорвать оборону и забить мяч. Поэтому и происходит, что при Совдепе наши были самые лучшие, так как вся страна могла выдавить кого угодно. Сейчас она поменяла свое мнение, и игроки воюют против своих и чужих. А при таких рамсах, что воюй, что не воюй, всё равно получишь шайбу. Понятно?

– И чё прикажешь их полюбить всем сердцем?

– Ну, если не хочешь воевать вместе с ними, так хотя бы не опускай. И то какая-то польза.

– Ладно. Хорош болты болтать, на обход позвали.

– Сейчас воспитывать будут. Небось Светка на пятиминутке накапала шефу на Серегу, который бухой в слюни на ужин явился.

В момент обхода всё отделение замирало на своих местах у коек. Обход проводил заведующий отделением Юрий Анатольевич и его молодой врач Евгений Петрович. Начинался обход от конца коридора с шестой палаты. Там находились в основном долгожители без каких-либо проблем. Чем ближе палата находилась к процедурному кабинету, тем не стабильнее товарищи там проживали. Первая палата была для всех поступивших, особо отличившихся и особо отлетевших. Там на входе всегда сидел санитар и за всеми следил. Во второй палате валялись годами старые дураки с полностью высохшими мозгами. Я жил в третьей палате у окна. В палату зашел довольный шеф, рядом встал угрюмый Евгений Петрович. Все стояли по стойке смирно.

– Так, ну чё тут? Молодцы. Подстрижены, кровати заправлены. Самойлов хорошо; Федотов…почему кашляешь? Иди сюда послушаю. Хрипишь, Федотов. Евгений Петрович, назначь антибиотики. Дальше… Гнатюк, ты готовься на выписку, родителей ко мне. Прохоров… Виктор, откуда шишка на лбу?

– Ночью наткнулся, Юрий Анатольевич.

– Осторожней нужно быть. А это ты библию читаешь?

– Да, взял ознакомиться, только чего-то никак.

«Шеф не против библии, только какой нормальный человек её сможет читать».

– Ну-ну. Понаблюдаю за тобой. Следующий у нас Пархоменко- нормально.

– Гражданин начальник, когда отпустишь? – в очередной обход зло спросил Завъялов. Это был старый эпилептик со стажем, у которого никого не было.

– Скоро выпишу, скоро.

– Ты мне скоро уже сколько лет говоришь, вот напишу на тебя главврачу. Он меня знает, а ты плохой.

Юрий Анатольевич похлопал приятельски по плечу Завъялова и обратился ко всем:

– Мужики, Лесков чесотку подхватил где-то, сейчас в изоляторе загорает, так что если чесаться начнете, сразу говорите.

Выйдя из палаты, процессия направилась в блатную палату алкашей и наркоманов напротив. Там был аншлаг, так как ходили слухи, что шеф помял свою новую тачку. В нашей палате уже осмотр закончился и каждый занялся своими делами. Я начал изучать свой лоб.

«Может спросони стукнулся, вот и шишка. Только не помню я, где её подцепил, а лунатизм за мной ещё не наблюдался. Хотя и лунатики – народ осторожный». Каким-то образом шишка была связана с библией. Я посмотрел на книгу, которая светилась под солнечными лучами. На ней был очень красивый солнечный зайчик, который переливался как маленькая звездочка. Присмотревшись, я разглядел на книге стекляшку. Этот предмет оказался игральным кубиком, на сторонах которого были точки от одного до шести. Внутри кубик имел шарик с матовой поверхностью. Смотря внутрь его, было ощущение, что там находится спрятанная звезда. Я покрутил игрушку в руках и бросил на подоконник. Кубик покатился и остановился. На ребре была одна точка. Я взял его и бросил еще раз. Выпал опять один. Сделав еще несколько бросков, результат не изменился. Кубик всегда останавливался на единице. Такое однообразие быстро надоело, и стекляшка утонула в кармане пижамы.