Диагноз: женщина (СИ)

— Был бы трезвый — не поймали бы, — согласился Схаркр. — А выпили тогда столько, что за гномку могли не только гоблина признать, но и каменную статую у входа в гномьи шахты. Если будет возможность попасть к горам к началу торжища, то завернем, дело того стоит.

…Через несколько дней после Возвращения из-за Грани Схаркра стали посещать странные сны. Больше всего он опасался, что его разум застрял в Садах Богов, откуда не было возврата в обычный мир. В Садах Богов можно было встретить и давно ушедших предков, и товарищей, павших в бою, и всяких иных сущностей — рассказывали всякое, клялись, что это правда, но правду знали только те, кто остался в Садах разумом, а тело их теперь было лишь пустой оболочкой. Сперва такие Вернувшиеся видели Сады Богов в снах по ночам, потом сны им снились днем и наконец души уходили в Сады безвозвратно. Тела же оставались соплеменникам с пустыми глазами и безумными улыбками. Об этом рассказал старый шаман, проводивший обряды Возвращения не один раз. Такого не хотелось, но сны, которые стали сниться Схаркру, на Сады не походили — он уже обсудил это с шаманом. В снах присутствовали люди в странной одежде, огромные дома с маленькими комнатками, дома стояли вдоль широких улиц, по которым двигались повозки с людьми внутри. Сперва было страшновато, потом стало интересно рассматривать совершенно незнакомую жизнь изнутри. Были моменты, которых он сперва не понимал, но потом всплывали новые образы и становилось ясно, что он смотрит на происходящее глазами человека. Человек этот учился — в огромной зале сидело много молодежи, а пожилой человек в самом низу залы писал непонятные символы на доске или говорил, жаль, но не было слышно ни звука. Сны об учебе прерывались поездками на железных повозках по дорогам, залитым сплошным серым камнем и нарисованными белыми полосами куда-то далеко, там человек — а это был мужчина, совсем молодой — ловил рыбу в холодной воде, бегал по лесу в поисках непонятных растений, которые складывались в корзины и все очень радовались, когда сидели с целой кучей своей добычи у костра, почти как он сам сидел у костров в походах. Потом стала сниться женщина, с которой этот мужчина встречался все чаще и чаще. Плохо было то, что во сне все было перемешано и трудно было понять, что женщина и мальчик — это та самая девушка, с которой мужчина уже ему снился, а она стала его женой и мальчик — его сын. От некоторых воспоминаний неизвестного мужчины Схаркр просыпался в таком состоянии, что машинально проводил рукой рядом с собой — лежак, казалось, еще хранил тепло исчезнувшей из его яви чужой женщины и ему даже казалось, что мгновение назад он еще слышал ее дыхание. Но никого не было рядом и он разочарованно погружался в обычный сон, чуткий и неглубокий. Со временем сны становились более отчетливыми и запоминающимися. Например, он уже хорошо знал жилище, в котором жил мужчина и понимал назначение почти всех предметов, потому что в снах он ими пользовался вполне успешно. Многое было понятно и о семейной жизни мужчины, женщина то улыбалась, то ругалась, то что-то говорила, промелькнули воспоминания о ее беременности, о появлении их ребенка — Схаркр ловил себя на том, что с нетерпением ждет очередной ночи и с интересом просматривает чужую жизнь. Неважно, где находились эти люди — других рас он так и не заметил вокруг, но смотреть эти сны было очень интересно. Больше никаких изменений в себе он не замечал и как только стал подниматься на ноги, включился в обычную отрядную жизнь — отработка боевых приемов, приведение в порядок оружия и амуниции, обследование окрестностей и места боя. Раненые выздоравливали, надо было готовиться к продвижению к границам Тигории и хозяйственные задачи днем вытесняли все остальные проблемы…