Диахар

Иер, войдя в кухню, сразу двинулся к столу, где я должна была сидеть.

– Ну, Ева, спешу тебя…. – он, наконец, заметил, что меня там нет, и замолчал.

Я, продолжая стоять у противоположной стены, громко хлопнула в ладоши, надеясь его испугать. Вслушивавшийся в тишину черт, даже не вздрогнул. Зато развернулся ко мне и спокойно продолжил:

– …обрадовать! Мне разрешили тебя превратить!

– Блин, у тебя, что глаза на затылке? Ты даже не вздрогнул!

– Нет, конечно. А вот слух у меня, как и у любого черта, отменный. Я услышал шорох и почувствовал вибрацию воздуха за пару секунд до хлопка, – похоже, Иеру придется еще долго просвещать меня в вопросах чертилогии. – Ну что? Мы будем делать из тебя чертовку, или смертной походишь?

– Что за глупый вопрос? Давай, я готова! – отлипнув от стены, я подошла к искусителю.

– Хорошо, встань в шаге от меня. Теперь закрой глаза.

Следуя указаниям черта, я послушно замерла фигурным столбиком. Параллельно размышляла о том, что тут все как-то просто: захотел и вот, не отходя от кассы, становись кем-то другим, захотел – и вот ты уже делаешь что хочешь.

Сначала я абсолютно ничего не чувствовала, потом от затылка по всему телу разлился холод. Потом я интуитивно поняла, что искуситель одной рукой держит меня за талию (нормальные ощущения куда-то пропали, тело как будто стало не моим). Вторая его рука, похоже, была перед моими закрытыми глазами.

Вспышка. Настолько яркая, что я увидела ее сквозь веки. Касания кончиков его пальцев моих глаз, дыхания – губ. И темнота.

Последнее, что я помню: невероятный зуд по телу.

Сейчас. День 3 Ева

Очнулась я в своей спальне на кровати. Голова чугунная, а тело – ватное. Руки-ноги меня слушались плохо, хорошо уже то, что смогла разлепить веки.

Первое, что увидела, – слегка напуганное лицо моего искусителя.

– Да, сильна же ты поспать, душонка, – протянул он, натянуто усмехнувшись.

Только по потемневшим глазам видно, что он напряженно пытается понять все ли со мной хорошо.

– Долго я была без сознания? – попробовала пошевелиться и даже смогла сесть на кровати.

– Почти сутки. Нам с тобой через 2 часа надо быть на ужине, – рассеянно ответил черт, продолжая осмотр.

– Сколько? Почему так долго?

Леший, как же чешется голова и поясница!

– Кто ж знал, что ты такая соня, – фыркнул искуситель.

– Ладно, брысь, мне нужно переодеться, – черт снова фыркнул и вышел, пробубнив что-то на тему «ага, посмотрим, как это у нее получится», а свежеиспеченная получертовка в моем лице попыталась встать.

Судя по грохоту, и моим тесным объятиям с ковром, встать было плохой идеей. Хорошо хотя бы, что сознание не потеряла…

Судя по тому, что Иер вбежал в комнату, грохот от меня был сильный.

Он подскочил ко мне и резко поднял. Зря! Перед моими глазами весело запрыгали цветные круги. И, кажется, я снова начала оседать на пол.

– Ты в порядке?

А вам слабо суметь испугать нечистую силу?

– Нет! Сделай же что-нибудь, убери эти чертовы круги, – из моих глаз потекли слезы. Давно я не ощущала себя так мерзко.

Иер положил меня на кровать и велел закрыть глаза.

– Успокойся, сейчас все пройдет, – сказал и ушел. Забота прямо через край!

Как ни странно, он оказался прав. Через пару минут я пришла в себя: боль ушла, круги пропали, остался только зуд.

Еще через пару минут я открыла глаза, но вставать не торопилась. Второй раз падать не тянуло совершенно. А вот понять, что же во мне изменилось надо.

Первым делом рожки. Они у меня длинной с половину ладони, чуть загнутые друг к другу. Интересно, какого они цвета? Нужно будет оценить перед зеркалом, когда смогу до него доползти. Хм… Теперь хвост. Довольно длинный, тонкий и с милой кисточкой из коричневой шерсти на конце. Поэкспериментировав, я поняла, что им можно мысленно управлять. Что ж, значит хвост – вполне полезная штука.

Остался браслет. Он обосновался на предплечье левой руки. Тонкий, облегающий руку, словно вторая кожа, сделан он был из коричневого незнакомого мне материала (чем-то похожего на хорошо выделанную кожу какого-то животного). По всему наручу вырисовывались узоры: то ли руны, то ли растения, то ли строчки непонятного письма. Кроме узоров, по браслету шли плетения, разделяющие его на три равные части. Нет ни шнуровки, ни молнии, – ничего. Снять его невозможно.

Наруч так увлек меня, что я не заметила, как вошел черт. В обычной одежде, в фартуке и с подносом полным еды в руках.

– Интересный выбор наряда для похода в гости, – пробормотала я, принюхиваясь. Искуситель принес что-то вкусненькое.

– Если бы кто-то был в состоянии стоять на ногах, и не падал в обмороки от минимальных усилий, то мы бы, конечно, отправились на ужин, но, увы… – Иер поставил поднос на пол. Затем, довольно грубо приподнял меня и усадил, подставив подушку. – Ешь, – мне в руки перекочевала кружка с подноса.

– А твоя родня? – игнорируя вопрос, мне вручили ложку. – Иер!

Спорить и есть я могу одновременно, просто он этого пока не понял.

– Завтра сходим, не критично. Представлю им «невесту». И платье как раз приедет…

Я аж подавилась. Какое еще платье?!

– Не свадебное надеюсь? – прокашлявшись, уточнила я.