Диахар

— Если ждешь от меня извинений, то запасись терпением, потому что ждать придется вечность. Этот лес разделяет город и пыточную зону. Все здесь пропитано людскими муками. Мне и в голову не могло придти, что ты сможешь почувствовать эти эмоции и услышать крики. Я читал об одном таком случае, когда черту стало здесь плохо от непонятных криков, и он погиб. А мы вот оба живы…

— Что?! — Я не дала ему договорить. — То есть я могла вот так вот глупо еще раз умереть? Ну, спасибо!

— А вот благодарить тебе меня стоит куда искреннее! Между прочим, если бы я не поделился с тобой силой, ты бы погибла. Предугадывая твой вопрос: я перестарался и отключился.

Мне внезапно стало тяжело дышать, и, судя по напряженному выражению лица Иера, я начала падать. Искуситель аккуратно посадил меня на землю. Когда он вновь меня отпустил, я задрожала.

— Ева? — Я даже ответить не могла. Интересно, это шоковое состояние?

Иер легонько похлопал меня по щеке, потом потряс, потом даже позволил себе ущипнуть меня за грудь. Я осознавала все его действия, но реагировать не могла, или не хотела. Странная прострация не желала уступать. Тогда лукавый притянул меня к себе и поцеловал. Поначалу я вновь проигнорировала его, но потом в голове что-то щелкнуло, и я поняла, что он делает. В общем если коротко, искуситель получил пощечину и гневную тираду.

— Пришла в себя?

— Да, спасибо, но больше не смей так делать!

Иер как-то странно на меня посмотрел, но промолчал. Я решила закрыть тему:

— Ты, кажется, обещал мне экскурсию? — Я встала и отряхнула брюки. Мой личный искуситель улыбнулся и жестом пригласил меня продолжить путь.

Мы продолжили нашу прогулку по лесу. Вскоре воздух начал свежеть, появился запах сырости. Мы вышли к реке. Широкой лазурной лентой на зеленом девичьем платье казалась она с высоты чертовского полета (я не отказала себе в удовольствии). От нее, как от синего пояса расходились желтые складки — пляжи. И на них мучили грешников…

Само собой пыточное действо происходило не только на пляжах, но смотреть дальше мне расхотелось. Тем более что одно место меня очень заинтересовало.

Там пытали мужчину лет сорока. Но каким-то странным способом: его били скрещенными кнутами, от которых на смуглой коже его спины оставались ярко-красные крестообразные рубцы. На бедняге уже живого места не было!

Я спустилась на пляж, где проходила экзекуция. Представьте: жаркий денек (несмотря на пасмурное небо), манящая гладь реки, зовущей тенью и прохладой лесок, зверьки, ягодки — благодать. Вот только ты вздернут между двумя столбами и какие-то монстры тебя бьют. Какого?

Ужасно, когда боль физическую ненавязчиво совмещают с моральными издевательствами. Хотя моральные наказания для некоторых и вовсе бесполезны. Тут столько тонких психологических нюансов…

Рядом со мной возник Иер, и по взмаху его руки дъялики прекратили пытку.

Я подошла к мученику. Мужчина был хорош собой: высокого роста, хорошо сложен, довольно мускулист. В нем чувствовалась этакая породистая стать даже после стольких лет (веков?) издевательств.

Он поднял на меня взгляд только после того, как я демонстративно хлопнула в ладоши у его уха. О! «Хорош собой» было не совсем верно. Передо мной практически висел на цепях красавец мужчина с необыкновенным лицом. Я никогда не видела таких глаз! Большие и вместе с тем миндалевидные глаза цвета меда, казалось, излучали мягкий блеск из-под чуть опущенных невероятно длинных ресниц. Именно глаза, такие живые и чистые, придавали лицу грешника неповторимое очарование. Хотя само оно было притягательно простым: прямой нос с чуть заметной горбинкой, чуть припухлые губы, навечно оставшаяся трехдневной щетина и волосы цвета темного шоколада по плечи.

— За что тебя так наказали? — Мне было действительно интересно узнать его историю. Если бы он вел себя как Асмодей, пытка была бы другой, для злого барина тоже не используют скрещенные плети, там обычно просто милая плеточка с семью металлическими наконечниками. Убийц, извращенцев и иже с ними наказывают согласно деянию. В общем, дело ясное, что дело темное.

Мужчина продолжал молчать, глядя на меня со смесью мольбы и негодования за мою тупость. Минуты через три до меня дошло, в чем дело, и я попросила у Иера воды.

Получив стакан из воздуха, я напоила мученика, и повторила свой вопрос.

— Я убил семнадцатилетнюю девушку… — И голос у него соответствующий: баритон, как у моего лукавого, только с большим количеством мягких обволакивающих ноток. Я даже не сразу вникла в смысл его ответа. А когда сообразила, что он сказал, совсем растерялась.

— За что? — Насколько я помню из адской литературы, убийц наказывают вечным убиением. В зависимости от совершенного их могут и вечно четвертовать, и вечно жарить на электрическом стуле, и вечно простреливать — там такой ассортимент… Вот только он что убил девушку таким странным способом?

— Вспылил и забил ее до смерти плетью…

— Так, это объясняет способ пытки. Но! Почему тебя бьют крестами?