Дьякон Кинг-Конг

– А, да видели, он носится по округе, – отмахнулась она. – Хочет заработать легких денег, как прочая молодежь. Легче. Лучше. Быстрее. Больше. Только этого они и хотят. Вечно куда-то торопятся. Ни на что времени нет. Нет чтобы нашел себе хорошую итальянку.

Эта мысль как будто ее отвлекла. Выходя через пустыри на Сильвер-стрит, они пропускали настоящие сокровища, которые, знал Пиджак, она уважала: молочай, горец, дикий чеснок и репей. Но она щебетала о своем и по сторонам не смотрела.

– Я говорю сыну: легких денег не бывает. Всех денег не заработаешь, дьякон. Если хватает на жизнь, уже хорошо.

– Как есть, правильно вы говорите.

Она оглянулась на него на ходу.

– Сколько вы уже в дьяконах?

– Если считать годы, собьюсь со счета. Но я бы сказал, уже к двадцати годам набегает, в Пяти Концах. Моя жена, между прочим, была там основательницей.

– Правда?

– Жена у меня была хорошая, – сказал он тоскливо.

– Нынче таких уже не делают, дьякон, – ответила она.

– Это верно.

К возвращению в особняк старушка уже притомилась и неожиданно пригласила его внутрь. Объявила, что устала и поднимется к себе прилечь, а ему дала указания:

– Разложите травы по тазикам и промойте в раковине. Потом оставьте на стойке – и на сегодня все, дьякон. Деньги я положила на столешницу. Закройте за собой заднюю дверь, когда будете уходить.

– Ладненько, мисс Четыре Пирога.

– Спасибо, дьякон.

– Не за что, мэм.

Она поднялась, а он закончил работу как велено и вышел через черную дверь на крошечный дворик. Спустился по ступенькам и повернул налево, в проулок, отделявший ее особняк от соседнего.

Только он ступил в проулок, как столкнулся нос к носу со Слоном.

Признать он его, конечно, не признал. Немногие в Коз-Хаусес знали, кто именно из тех нескольких итальянцев, работавших в товарном вагоне, и есть Слон. Но по имени его знали все – как и по репутации и ужасу, который она внушала.

Элефанти ездил в Бронкс уже неделю назад, но посещение все еще было свежо в памяти. Он как раз погрузился в мысли о нем, когда встретил на собственном дворе старого цветного.

– Ты еще кто? – потребовал Слон ответа.

– Я садовник.

– Что здесь делаешь? – спросил Элефанти. Пиджак нервно улыбнулся.

– Ну, здесь сад, а садовники работают в садах, мистер. – Он следил, как Элефанти быстро оглядел двор. – Видать, вы будете сын, а то вы похожи на мисс Четыре Пирога. Она о вас говорит целый день напролет.

– Какая-какая мисс?

Пиджак осознал свою оплошность и быстро надул щеки, выпустил воздух через рот.

– Дама внутри… травница. Я так понимаю, она будет ваша матушка? Я у нее работаю. Забыл, как по имени.

– Она здорова?

– Да-да. Только что прилегла. Она брала меня с собой… э-э… мы искали фитолакку у гавани.

Элефанти слегка расслабился, но еще хмурился.

– И как, нашли?

– А ястреб летает? Ваша мама какую хошь траву найдет, мистер.

Элефанти тихо усмехнулся и оттаял. Присмотрелся к Пиджаку.

– Я тебя знаю?

– Да вот я сам смотрю… – Пиджак вгляделся в ответ и тут понял. – Божечки… это вы тут были, когда умерла моя Хетти?

Элефанти протянул руку.

– Том Элефанти, – сказал он.

– Да, сэр, я… – Пиджак обнаружил, что весь вспотел. Чувствовал, что из него рвется благодарность, но за что? За то, что тот достал Хетти из бухты? Как тут собраться с мыслями. Перед ним Слон. Это не шутки. Настоящий гангстер. – Ну… мне уже пора, мистер.

– Погоди.

Элефанти залез в карман, вынул пачку банкнот, отсчитал сотню долларов и протянул Пиджаку.

– Это за мою мать.

Пиджак взглянул на деньги.

– Да ни к чему, – сказал он. – Ваша матушка и так мне заплатила.

– Ничего.

– Мне заплатили, мистер. Ваша мама обращается со мной как следует, – сказал Пиджак. – Как я посмотрю, она может открыть свою школу про травы, столько о них знает. Поболее моего, это точно. А я смолоду знаю немало. Она задумала найти фитолакку, и нам долго пришлось ходить. Под конец она подустала, но держится хорошо. Мы все нашли, и она сказала, ей станет получше. Надеюсь, трава поможет.

– Да возьми премию, старина. – Элефанти протягивал деньги.

– Если не обидитесь, сэр, то вы мне уже добро сделали, когда ваши ребята достали мою Хетти из воды.

Элефанти уставился на него. Ему захотелось сказать: «Я не знаю, как она туда попала», – но правда была в том, что сказать это – как признаться в том, в чем он не участвовал, словно он отпирается. Одно отпирательство ведет к другому и третьему, а ни один стоящий гангстер не хочет ступать на эту дорожку. Лучше промолчать.

Старик как будто бы все понял.

– А, моя Хетти просто устала, только и всего. Она пошла за божьим светом. Искала луноцвет, вот в чем штука. Она умерла в чудный день. Лучшие похороны, какие были в этой церкви.

Элефанти пожал плечами, убрал деньги и прислонился к стене своего дома.

– Я видел, как она ходит в церковь, – сказал он. – Она здоровалась. Сейчас это уже не принято.

– И то верно.

– Она казалась приятной женщиной. Не лезла в чужие дела. Работала?

– Ну, то тут, то там. Большей частью просто жила свою жизнь, как и все мы. Жила, чтобы попасть в рай, мистер.

– А кто из нас нет?

– Вы человек религиозный? – спросил Пиджак.

– Не особенно. Может, чуточку.