Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении

Следует отметить (подробнее мы будем говорить об этом ниже, во втором разделе книги), что действительное понятие всегда вырабатывается в реальном познании не в качестве простого абстракта от единичных случаев, а гораздо более сложным путем. Реально любая теоретическая абстракция возникает всегда в русле всеобщего движения познания, и в процессе ее выработки всегда участвует активнейшим образом вся совокупность ранее развитых понятий и категорий, вплоть до высших -- логических.

Этого обстоятельства никогда всерьез не учитывала гносеология старого материализма, активной роли ранее развитого знания в процессе выработки любой, самой элементарной теоретической абстракции. Рассмотрению этого реального обстоятельства, благодаря которому ход познания предстает как конкретизация имеющегося понимания, как движение от абстрактного к конкретному, и принимает внешнюю форму дедукции, и будет посвящен второй раздел книги.

В заключение следует оговорить, что все вышесказанное относится непосредственно к процессу выработки теоретических абстракций в узком, точном смысле этого слова. Мы намеренно оставляли без внимания все проблемы, которые возникаюют, когда речь идет уже не о разработке системы категорий, составляющих тело теории, а о применении уже готовой, уже развернутой теории -- к анализу отдельных явлений, отдельных фактов. Когда речь заходит о применении развернутой теории к практике, к анализу непосредственно практически важных задач, фактов, с которыми сталкивается человек в ходе практики, здесь уже недостаточно того представления о конкретности, которое развито выше. Здесь надо двинуться еще дальше по пути выяснения конкретных условий, внутри которых осуществляется данный факт, данная вещь, данный предмет.

Здесь центр тяжести переносится с внутренних взаимосвязей на все внешние обстоятельства, внутри которых факт имеет место. Но вместе с этим и сама теория конкретизируется в применении к данному состоянию, к данному своеобразному стечению обстоятельств, условий и взаимодействия. И здесь возникает целый комплекс новых проблем и задач чисто логического свойства, требующих особого разбора и исследования.

"Конкретность" теоретического знания и "конкретность" того знания, которое непосредственно служит практике, -- это вещи разные, хотя и тесно связанные, и механически переносить все то, что говорилось о конкретности теоретических абстракций, на вопрос о применении этих абстракций к практике нельзя, не вульгаризируя тотчас и то, и другое.

Политическая экономия, например, как общетеоретическое понимание экономической действительности, обязана удовлетворяться одной формой и степенью конкретности своих выводов и положений. А экономическая политика обязана достигать другой, более глубокой степени конкретности анализа той же действительности, еще более детального, вплоть до внешних и случайных "мелочей" достигающего учета всех конкретных условий и обстоятельств.

Педагог, развивающий в ребенке определенную способность, обязан считаться при этом с массой вещей, не имеющих прямого отношения к самому механизму способности, обязан считаться и с анатомо-физиологическими особенностями ребенка, например, не сажать ребенка маленького роста на заднюю парту и т.д.

Иными словами, процесс применения готовой, уже развернутой теории к непосредственной практике выступает как процесс в свою очередь творческий, требующий умения мыслить опять-таки в полной мере конкретно, с учетом всех условий и обстоятельств, -- и именно тех, от которых теория, как таковая, как раз и обязана отвлекаться, чтобы получить теоретически конкретное знание.

Здесь нужен учет как раз тех условий и обстоятельств, от которых теория абстрагируется намеренно, -- как раз внешних, в том числе. Это необходимо, например,...

{Текст испорчен}

...именно рождение понятия стоимости как воплощение общественно необходимого рабочего времени.

Здесь рождается именно то самое понятие, которого недоставало Аристотелю в его анализе простого товарного обмена, обмена "ложа и дома". Нетрудно уразуметь, что Аристотелю не хватало именно понятия стоимости. Слово, наименование, заключающее в себе простую абстракцию "стоимости" в его время, конечно, было, -- так как был в его время купец, который рассматривал все вещи под абстрактным углом зрения купли-продажи.

Итак, понятие стоимость вовсе не было рождено в качестве простого абстракта от всех единичных случаев движения "стоимостей" (т.е. всего того, что в то время именовали словом "стоимость"), не простым отвлечением "одинаковой формы", всех единичных и особенных случаев движения "стоимостей", а в качестве конкретной характеристики обмена одного вида труда -- на продукт другого вида труда, обмена, который, как известно, представляет собой внутри развитого товарно-капиталистического обращения скорее редкое исключение, нежели всеобщее правило...