Диалектика природы и естествознания

Путь к возникновению второй сигнальной системы и речи начинается, вероятно, с принципиальной возможности использования звуков, издаваемых животным, в качестве инструментального движения. На основе механизмов звуковой эмоциональной экспрессии и имитации звукоподражания производство нечленораздельных звуков начинает занимать все большее место в целенаправленной групповой деятельности предков человека. Этот процесс становился все более дифференцированным, выражая определенный вид деятельности в цепи поведенческих актов, направленных на достижение цели.

Постепенно в ходе эволюции на базе звуковой эмоциональной экспрессии начинается формирование членораздельной речи. Учитывая огромные преимущества, которые дает речевая коммуникация, можно предположить, что и на этом этапе естественный отбор продолжал свою работу в пользу «лучше говорящих». Таким образом, открывались возможности для прогрессивного развития потомков с совершенствующейся второй сигнальной системой. Постепенно создавались условия для того, чтобы понятия и представления, суждения и умозаключения, идеи и образы обрели свое выражение в «слове внутреннем», объективировались в «слове внешнем» (произнесенном) и включались в складывающуюся систему коллективного знания.

Что касается перехода нечленораздельных звуков в слова и дальнейшего развития последних, связанного с развитием и совершенствованием артикуляционного аппарата — языка, губ, регуляции дыхания в связи с формирующейся речью, то эти двигательные навыки тоже могут развиваться и совершенствоваться на базе организации инструментального двигательного условного рефлекса. Таким образом, в нейрофизиологических закономерностях, представленных у высших млекопитающих и тем более у приматов, имелись в зародыше все предпосылки для возникновения второй сигнальной системы и речи как ее основного «инструмента».

Однако нам представляется, что этого комплекса перестроек высшей нервной деятельности и развития коммуникабельности на основе второй сигнальной системы недостаточно для появления такого сознания человека, каковым оно является в настоящее время.

Сообщество человеческих предков и первичные человеческие объединения в силу объективной необходимости и внутренних возможностей входящих в них членов, а затем индивидов выработали устойчивые видовые свойства, потом неписаные законы взаимоподдержки, взаимозащиты, противопоставления себя окружающему миру, т. е. те видовые качества, которые позже перейдут в нравственные основы поведения. Вряд ли слабые представители животного мира могли бы выжить и существовать без появления в их общественном сознании коллективистских чувств и понятий «добра». Уже у стадных и стайных животных развивается способность к эмоциональному «сопереживанию» и к «альтруистическим жертвам». Высокого уровня развития она достигает у предков человека, поскольку только на основе совместных усилий эти животные могли сохраниться и успешно развиваться в условиях жесткого естественного отбора.

В основе «сопереживания» лежали выраженные эмоции, которые постепенно эволюционировали в эмоционально-экспрессивный «язык» и в конечном итоге в первичную человеческую речь. В процессе групповых действий вырабатываются представления индивида о себе и окружающих его сочленах группы. Появляются «я», «он», «мы». Наряду с самовыделением осознается сходство «себя» и «его», а также «их» всех: «я», «он», «они» — в группе «мы». И на этой основе, уже чисто психологической, сопереживание животного переходит в сострадание человека, формируются нравственные чувства и осознается принадлежность к группе, тесная групповая взаимосвязь.

Расселение человеческих предков свидетельствует о том, что межгрупповые контакты уходят в глубокую древность и уже существовали у австралопитеков и у архантропов. Язык возник не как средство групповой идентификации, а как необходимый инструмент для координированных коллективных действий, обеспечивавших сохранение вида. Отношение людей к внешнему миру существует только через их отношение друг к другу. Отсюда, однако, не следует, что сначала речь выражала их взаимоотношение и лишь затем начала выражать их отношение к внешнему миру. Речь формировалась в процессе коллективных действий, усилий, направленных на достижение полезного результата для группы и ее членов, и поэтому ее функцией неизбежно было выражение обоих рядов отношений: между собой и к внешнему миру в целях достижения полезного эффекта.

«Не-мы» рождалось как оппозиция к «мы» и было вторичным. Этим «не-мы» вначале обозначались не только люди других групп, а все одухотворенное в формирующемся сознании людей окружающее. И только в дальнейшем «не-мы» было распространено на другие общины и надолго осталось в сознании людей, породив племенную обособленность, племенные распри и много других человеческих проблем.