Диалог между философом, иудеем и христианином

Вот, в качестве воздаяния за исполнение Закона, обещано благословение как людям, так и плоду скота твоего, стаду волов твоих и хлевам овец; и нет никакого упоминания о духовном благословении души; и не обещано ни повинующимся [Закону], ни нарушающим [его] ничего из того, что относится к спасению или осуждению души; но упоминается только о земных удобствах или ущербе; вы совершенно упустили из-за них то, что наиболее важно. Я спрашиваю далее, разве теперь, после данного нам Закона, мог ли быть естественный закон достаточным для спасения каких-либо людей, без этих внешних и своеобразных для Закона деяний? Ведь у вас нет никакого разумного довода оспаривать [это], так как несомненно, что этот Закон был дан только вам и никакому иному народу, и обрезание полагалось только Аврааму и его потомству. К этому потомству относятся только те, кто рожден от Исаака, так как Господь сказал ему: В Исааке наречется тебе семя [(Бытие, XXI, 12)], Господь, который после того, как установил завет об обрезании, добавил ниже: Но завет Мой поставлю с Исааком [(там же, XVII, 21)]. Иова же, соплеменника [вашего], относительно которого вы не сомневаетесь, что после Авраама он жил без Закона, Господь до такой степени отличал, что сказал: Нет подобного ему на земле: человек непорочный и справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла [(Иов, I, 8)]. Обнаруживая перед нами сам по себе свою праведность, которой нам нужно подражать, он не упоминает ни о каких законодательных деяниях, но только о деяниях, соответствующих естественному закону, деяниях, которые естественный разум сам внушает каждому [человеку] (Если я ходил, говорит он, — в суете или если нога моя спешила на лукавство, […] если я отказывал нуждающимся в их просьбе и томил глаза вдовы и т. д. — [там же, XXXI, 5, 16]), которые Он сам установил для нас, наподобие Закона, сколь словами, столь и примерами деяния.

(Оттого и Соломон признает, что нужно было выслушать речи как язычников, так и иудеев, говоря [следующее]: Если и иноплеменник, который не от Твоего народи Израиля, придет из земли далекой ради имени Твоего […] и помолится в месте сем: Услышь с неба, с тверди обитания твоего и сделай все, о чем будут взывать к Тебе народы, чтобы все народы земли знали имя Твое, чтобы боялись Тебя, как народ Твои Израиль [(III Царств, VIII, 41–43)]. Вот когда молитвы иноплеменников и всех, откуда бы ни было, совершатся, Он обещал внять им, и вы заставите их бояться Бога, как сами [боитесь Его]; кто же из них отчается в спасении, когда написано: Блажен муж, боящийся Господа [(Псалмы, CXI, 1)]? И еще: Нет скудости у боящихся Его [(Псалмы, XXXIII, 10)]. Наконец, Писание упоминает, что [один] из ваших, Иеремия, живший много лет спустя после установления [обычая] обрезания и законодательных таинств и происходивший из семени Авраамова, еще до рождения был освящен Господом, обратившим к нему слово: Прежде, нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя [(Иеремия, 1,5)].

Каким же, я спрашиваю, образом, вы утверждаете, что для освящения и спасения вам необходимы те [установления], без которых тот [Иеремия], еще нерожденный, был освящен? Или: чем в таком случае было освящение его, как не тем, что он уже тогда по Божьему внушению верил и любил Его? Тем, кому в самом деле присуща двоица, [вера и любовь], сим доказывается, что он, без сомнения, праведен; те же, у кого этого нет, до сих пор стоят в стороне.)

Поэтому если эти предписания достаточны для спасения кого-либо как [прежде], до Закона, так и ныне, то что за необходимость была подпадать под иго Закона и приумножать преступления их многочисленными запретами? Там, ведь, где нет Закона, нельзя и лицемерить перед ним. (И каждый жаждет чего-либо тем более пылко, чем более понимает, что Он это запрещает и оттягивает [от нас] как бы некоей силой, согласно поэтическому выражению: Нас всегда влечет запретное, да мы сами стремимся к нему [(Овидий. Наука любви, III; Элегии, 4, 17)].

Что же так важно для вас и что убеждает, ведь никого не оправдывают по Закону, исходя из результата [трудов], ибо закон, — говорит [ап. Павел], производит гнев, потому что, где нет закона, нет и преступления [(Посл. к римлянам, IV, 15)].

И еще: Я не иначе узнал, — говорит, он, — грех, как посредством закона, ибо я не понял бы и вожделения, если бы закон не говорил: «не возжелай». Но грех, взяв повод от заповеди, произвел во мне всякое пожелание; ибо без закона грех мертв. Я жил некогда без закона; но когда пришла заповедь, то грех ожил, А я умер; и таким образом заповедь, данная для жизни, послужила мне к смерти и т. д. [(Посл. к Римлянам. VII, 7-10)].

Таковы свидетельства, хотя я совсем не знал, что вы это признали, однако общеизвестно, что сознание ни одного конкретного человека им не противоречит.