Диалог: телевизионное общение в кадре и за кадром

Как- то отец отправил его в Таллин на рынок -продать молодую картошку и на вырученные деньги купить телевизор. В универмаге воображение провинциального паренька поразило хрупкое чудо съемочной техники. Он долго бродил вдоль прилавков, раздумывал. Кто знает, как сложилась бы в дальнейшем судьба подростка, не решись он тогда на самостоятельный шаг, купив не телевизор, а кинокамеру. Год спустя будущий автор телефильма «Женщина с острова Кихну» был зачислен студентом в мастерскую Маргариты Пилихиной на операторском факультете ВГИКа. Еще пять лет ушло на то, чтобы камера перестала казаться тайной. Чтобы экспонирование пленки осуществлялось «само собой». Чтобы научиться заставать героя в такой момент, когда видны становятся черты живого характера…

…Мы встречаем женщин с острова в городском кафе. Они еще не остыли от суетного базарного дня, от его неприятностей («За одну овцу дали пятьдесят рублей, за другую…»). Лица их непраздничны и непривлекательны. Руки обожжены солнцем. И они словно бы смущаются этих рук - вызывающе неуместных в благочинном окружении сервированных столиков. Нарочито громко заказывают печенье, пирожные, кофе. Настороженным взглядом провожают официантку («Интересно, во сколько это нам обойдется?»).

Практика сегодняшней теледокументалистики свидетельствует о явной тенденции к совмещению нескольких творческих функций в одном лице. Параллельный процесс на документальном экране - слияние художественных и публицистических методов постижения мира. В работах М. Соосаара, А. Пелешяна или В. Виноградова авторская мысль выражает себя не впрямую, она словно проникает «вовнутрь» картины, превращается в кровеносную систему произведения. Образно-ассоциативное освоение жизни и вместе с тем публицистически-философское ее осмысление придают особую емкость всему, что мы видим в кадре, и предполагают особую установку зрительского восприятия. Постичь произведение мы оказываемся в состоянии не иначе, как вступая с создателем фильма в своего рода диалог.

Неоднозначность экспозиции, пунктирное построение темы, обертонный монтаж, все чаще упоминаемые в рецензиях на такие фильмы, позволяют каждому зрителю проникать в те пласты изображения, какие ему созвучнее. Образный строй картины в этом случае всякий раз рождается как бы заново, он у каждого свой.

…Первое воспоминание - красный цвет. Тень матери, склонившейся над старинным станком, из которого струится чарующе пурпурная ткань.

Первая юбка из этой ткани. Облаченная в нее девочка выбегает из дома - показать себя кошке, выгнувшейся дугою возле порога, бабочке с такими же пурпурными крыльями, морю с застывшими облаками, куда можно бросить голыш, отчего облака и море дрогнут, пойдут кругами.

По традиции первая юбка - самая яркая. С возрастом багряные и желтые полосы сменятся синими и зелеными. Чем старше женщина, тем скромнее будет расцветка. А назовут бабушкой-останется последний догорающий след на темной материи. Юбки эти хранят всю жизнь, и, когда в пригожий день их вывешивают на солнце,- словно все твое прошлое полощется на ветру, будоражит красками непоблекших воспоминаний.

Кихну не дал миру выдающихся людей.

Женщины живут здесь суровой и трудной жизнью, какая всегда выпадает в семье рыбака. Долгие месяцы ожидания - самой приходится быть и пахарем и лесорубом, а в новогодние праздники и Дедом Морозом. Даже кладбище не всех собирает вместе - одни мужчины острова остались у чужих пристаней, других отняло море.

Отчего же кихнусцы не стремятся уехать отсюда в город, не торопятся перебраться на материк? Отчего возвращаются даже те, кого привлекли когда-то далекие земли, - возвращаются из Испании, из Америки? Ступают на берег родного острова, «будто с того света вернулись».

В центральном эпизоде фильма мы узнаем, как добывают на острове краску. Желтую - из березового листа и цветов дудника. Зеленую покупают в городе. Но самая желанная - это красная. В поиск отправляются вместе с детьми - на весь день. Путешествуют вброд и на лодках. Среди островков и бесчисленных валунов высматривают корни редкого растения - подморенника. Бережно складывают их в соломенные корзины.

Казалось бы, к чему эта долгая канитель? Не проще ли и красную привезти из города? Но магазинная краска поблекнет от первой же стирки. Она лишь притворяется красной. Подморенник же ничто не возьмет - ни вода, ни щелок. Пряжу можно смело сушить на солнце- не выгорит. Только ярче становится.

Красный цвет подморенника - истинный кихнуский цвет. Цвет жизни. Цвет моря.

О чем приглашает задуматься этот фильм?

Быть может, о верности традициям своего народа - его одежде, его песням, его труду?