Диалог в трясине.Одноактная пьеса

Все намного хуже… И проще… Один их тех бродяг, что скитаются по большим дорогам, бесстыдный нищий, а может быть, пастух. Да, это должно быть тот пастух, у которого мы только что просили напиться. И он, наверное, пришел издалека… Она слишком наказана…

Но, Пия, это не Симон… Вы предали Симона.

Пия. Не Симон?.. Не понимаю. Разве есть на свете еще кто-то, кроме него?

Брат Кандид. Не допытывайтесь, монсеньер. Для нее это всегда будет Симон.

Сир Лоран. Ах, сердце женщины так же доступно всем, как тело куртизанки… Но эти старухи… Они на все закрывали глаза.

Первая служанка. А что мы могли, монсеньер? В наши годы остается лишь молиться.

Вторая служанка. В наши годы остается лишь дремать по вечерам под вздохи молодых.

Сир Лоран. А я хотел, чтоб заключение было суровым… Ему следовало быть еще строже… Я должен был охранять все входы… Но я не думал… Я страшился лишь любви. Однако то была не любовь: она отдавалась каждому. Ах, Пия, Пия! Я пришел в раскаянии… Я мог бы вам простить Симона, к этой вашей вине я привык, и она к тому же в прошлом. Но не это… Не это… Скажите мне, что все неправда, Пия, и я смогу простить.

Пия. Вы простили бы меня несчастную — счастливую простить не сможете.

Сир Лоран. Но ведь это не счастье… Это гнусность… Пия, я не требую от вас никаких признаний. Ваша откровенность стала бы бесчестьем… Я лучше поверю в то, что это была лихорадка, наваждение, бред… Но вы исцелитесь. Мы уйдем вместе. Я не пойду в Ассизи… Я не могу искать убежище у Господа, пока вы живы еще и нуждаетесь в моей помощи. Вернемся в Сиену. И все забудется, как страшный сон… Я куплю вам другие наряды… Вы будете свободны. Я ничего не буду требовать… Выкуплю ваши украшения. Я продал их в сердцах и деньги роздал беднякам. И я верну вам Симону… Ах, не отвечайте, Пия, не будите во мне гнева — я, быть может, снова стану самим собою.

Пия. Я не хочу возвращаться в Сиену. Не хочу снова жить в старом темпом доме… Здесь я счастлива… Знаю я вашу жалость… Это и не жалость вовсе. Мною вы хотите заменить мертвую любовницу… Вы вдруг поняли, что любите меня.

Брат Кандид. Не слушайте ее, монсеньер, вы поверите ей.

Сир Лоран. Вы правы, Пия. Это любовь. Я не святой. И не могу быть добрым… Но это все не важно, если вы согласны вернуться… Двое любящих грешников не могут опечалить Бога. Я ваш супруг, не так ли? Вы не можете остаться здесь. Если вы останетесь, ваше тело умрет, как умерла душа.

Пия. Может быть, умру. Наверное, я очень больна… Но мне не дорога жизнь. Я не хочу стареть. Когда я стану старой, моя душа никому не будет нужна.

Сир Лоран. Мы уведем ее отсюда, ведь так, служанки? Я увеличу вам жалованье.

Первая служанка. Клянусь, монсеньер, я не хочу возвращаться в Сиену. Мой муж умер. Я уж стара, чтобы искать себе другого, и дети забыли меня. А здесь у меня персиковые деревья, они еще плодоносят. И это я дою козочку, она узнаёт меня и лижет мне руки.

Вторая служанка. Видит Бог, мне не нужна Сиена. По воскресеньям я наряжаю маленькую Мадонну из песчаника, что стоит в нише у входа. Это я шью ей платья. Дети мои умерли, и она словно дочь моя, которой уготовано стать Матерью Господа. Вечерами я зажигаю лампадку, и пламя светлячком сияет у ног ее.

Сир Лоран. Пусть так, Пия… вы не уйдете… Не хочу никого принуждать. Но вы позволите мне остаться здесь, не правда ли? Я привыкну к испарениям болота, это возможно, ведь вы их не замечаете. И если почва здесь мягкая и вязкая, что мне до того?.. Я так устал ступать по дорогам твердой земли… Ведь вы оставите меня, Пия, здесь, с вашими нищими?

Пия. Вы видите, служанки? Это не мой муж… Я ведь говорила: это просто нищий.

Сир Лоран. Смеется… Скажите, брат Кандид, пусть перестанет, иначе я ее ударю.

Брат Кандид. Оставьте эту женщину, монсеньер… Она не более виновна, чем любая другая.

Сир Лоран. Пойми, брат Кандид… Я преклонил колена пред этой грязной грешницей… Я, справедливый, просил прощения. Как будто от такого, как я, можно ждать чего-то иного, кроме справедливости, как будто городу не нужен был пример… А город нуждался в примере!

О, как они смеются в Сиене… Она была счастлива все время своим убогим счастьем. А я страдал из-за нее… Она была счастлива, как могут быть счастливы только виновные. Только порочные могут воображать себя невинными…

Это она должна молить меня о прощении. Просите меня о прощении, Пия, перед тем как я отправлю вас к Господу.

Служанки. Святой Антоний! Матерь Божья!.. Гвоздика наша… Наша роза!..

Брат Кандид. Оставьте эту женщину, монсеньер. Она виновата не больше кого бы то ни было.

Сир Лоран. Успокойтесь, брат Кандид… И вы, старухи, не бегите прочь: я вас не трону. Не притворяйтесь испуганной, Пия… Я слишком стар… Я сам себе смешон. Я слишком стар для мести.