Диалоги о медитации. Русский йогин о практике, психологии и будущем человечества

Потом я очнулся. В зале демонстрировали видео с гуру. А тут такое дело: когда ты в тонком душевном состоянии, ты не можешь не плакать, глядя на гуру, – испытываешь слишком сильную любовь, которая идет от него, и возникает сильное желание соединиться с ним. Я не хочу ничего больше, чем каждой своей клеткой слиться с ним.

– Почему все плачут, когда появляется гуру? Что это такое?

Это очень сложно понять без практики. Бог проявляет себя через гуру… То есть Бог проявляет себя через все вещи в мире – цветы, небо, все живое и неживое, но в человеке его проявление максимально ясное. Человек – самое прекрасное создание во Вселенной. Если человек светлый, находится в благости, то в нем отражение Бога самое сильное. А гуру – это самое сильное и концентрированное отражение Бога. Бог имперсонален, он за пределами любой формы. Но человек ограничен формой, и для его духовного роста нужен личный контакт. В момент духовного возвышения практики персонифицируют Бога в образе гуру, но на самом деле плачут и смеются от того, что испытывают божественное присутствие как таковое.

Я начинаю рыдать, хохотать, неадекватно себя вести, меня все успокаивают, но я не понимаю, что происходит, а просто хохочу. Я испытываю невероятную радость внутри, радость, что обрел то, к чему всегда-всегда стремился. Я плачу от радости. А потом плачу от горя, когда это ощущение начинает проходить, я чувствую, что гуру исчезает, он растворяется, и мне от этого невыносимо больно. Я молюсь: «Только не уходи от меня, только не уходи от меня, только не уходи от меня». И он опять появляется, я опять хохочу, он опять пропадает, я опять плачу. В итоге я опрокидываюсь в какое-то состояние без сознания, в экстаз.

Я очнулся, все ушли. Со мной осталась группа ребят, с которыми я тренинг проходил. Голова лежит у кого-то на коленях. Сидят, ждут, что же со мной будет.

Когда я очнулся, меня посадили, слезы мне вытерли.

– Ну, пойдем, – говорят.

– Пойдем, – отвечаю. Почему не пойти?

Мир и самадхи

Пошли. Мир в этот момент кажется тебе… Все вокруг прекрасно. Куда ни посмотришь, тут же начинаешь хохотать, потому что каждая вещь, любая часть Его творения восхитительна. Все вызывает восхищение внутри тебя.

Так мы и пошли. Я, понятно, в неадеквате, хохочу, плачу. Ребята меня пытаются успокаивать, но меня соображения приличий и адекватности абсолютно не волнуют. Как пьяный – такое духовное опьянение.

Посадили меня в джип, там я опять отключился. Бьют меня по щекам.

– Дада, Дада, Дада! Приди в себя!

– Да я в себе.

– Ты понимаешь, кто ты?

– Понимаю.

– Ты понимаешь, что ты в полной униформе сейчас?

Послушники, которые готовы стать монахами, уже были одеты в традиционные оранжевые одеяния, и, конечно, от них ожидали и соответствующего – монашеского – поведения. Монахи в оранжевом в Индии не редкость, но даже там нечасто встретишь практика в экстатическом состоянии. Это не шутки – самадхи в маршрутке.

– Да, я в полной униформе.

– Ты понимаешь, что мы сейчас в общественном транспорте?

– Понимаю.

– Ты понимаешь, что люди думают сейчас о нас, о нас всех.

– Да, понимаю. Я должен себя хорошо вести.

– Пожалуйста, потерпи, сейчас доедем, тридцать минут, дома делай что хочешь.

– Да-да.

Оказалось, что я ору, кричу «Баба!» на весь джип. Плачу, реву, хохочу.

Водитель останавливается и говорит:

– Эй, что у вас тут происходит? Вы что? Вы что-то употребляли?

– Не беспокойтесь, – говорят ребята, – это садхана.

Но люди все равно в шоке. Я себя пытаюсь контролировать.

Дада Падмешананда, мой лучший друг, говорит:

– Дада, держись, держись, дыши, спокойнее, не уходи туда.

Я вроде себя ловлю, но чуть мысль проскакивает – о гуру, о Боге, и меня тут же накрывает, я ничего не могу с собой поделать. Да и сейчас, когда я гуляю по этим улицам, то вспоминаю свое состояние.

Идем по улицам. Пять шагов пройдем – и снова я и плачу, и хохочу.

Дада Падмешананда, наверное, час меня вел до дома, как пьяного батю, бывает, у нас ведут, а тот стремится с каждым столбом и человеком пообщаться.

Я пришел домой, умылся, лег спать, и это состояние у меня закончилось.

Утром оказалось, что надо давать монашеские обеты. И что же кризис? Нет его. У меня в душе – кристальная ясность.

Состояние без мыслей еще несколько дней удерживалось. Просто нет мыслей – и все. Нету ничего, нету «думалки», просто видишь вещи как они есть. И люди вокруг чудесны и глубоки, с Богом внутри. И вообще – Его видишь во всем.

И – абсолютная, кристальная ясность по поводу себя. Я очень-очень сильно хочу быть монахом. Это будет главный подарок в моей жизни, если я сегодня стану монахом.

Нас повели давать клятвы. Только в комнату зашел… А! Это же комната, где гуру жил! И меня начинает накрывать. Я реву, начинаю теряться. Вот-вот упаду. Дада Падмешананда говорит:

– Дада, терпи, дай ты эти клятвы, потом уже делай что хочешь.

– Хорошо-хорошо.

Первые медитации