Диалоги о музыкальной педагогике

Вдохновение поднимает художника над обыденностью. Ибо дух — необыден, он не только земного происхождения. Подлинная поэзия в любом виде искусства, в том числе и в музыке, не может и не должна использоваться практически в быту, для нужд быта, экономики, работы, дела и т. д.

В. Непомнящий, авторитетный исследователь творчества Пушкина, писал о том, что сущность поэзии как вдохновенной, необыденной не понимала не только ”чернь”, но и многие литераторы, требуя от поэта предельной ясности цели (по-нашему, - социального заказа) его стихов, которые должны быть полезны практически и ”давать смелые уроки нравственности”, как писал Пушкину Писарев. И Пушкин отверг прикладное значение поэзии, отверг такое понимание ее как пользы. Он оставил за собой право выбирать по вкусу и сердцу цели и порывы.

Вдохновение в музыкальном исполнении есть обнаружение образного эмоционального потенциала личности. То есть того, что больше исполняемой пьесы.

Вдохновение иногда пытаются связать с интеллектом музыканта. Связь эта не столь явная. Иногда даже интеллект, аналитическое начало мешают непосредственному и естественному излиянию чувств. Вдохновение же, не устраняя полностью анализа, сильно обостряет все виды эмоционального проявления, особенно в момент выступления.

Вдохновение проявляется и в том, что исполнитель ощущает себя музыкантом в большей степени, чем в обыденной жизни. Музыкант — это не принадлежность к профессии, связанной с исполнением музыки, не другие внешние признаки, такие, как годы учения музыке, знание музыкальной литературы и истории. Ощущение себя музыкантом — это нахождение в себе того особого человека, который пытается ”стать музыкой”. Вдохновение тем больше и тем сильнее, чем более явно ощущение музыканта в себе.

В.: Но как это сложное и высокоразвитое проявление личности воспитывать, скажем, в рамках детской музыкальной педагогики?

О.: Вдохновение должно обозначаться всякий раз, когда ребенок обращается к музыке. Педагог знает, что в состав вдохновения входят свобода и непринужденность, игра и избыток сил, проявляемые хотя бы в какой-то части художественного задания. Нужно навсегда исключить из сознания ученика какой бы то ни было прозаический, обыденный взгляд на музыку. Лучше не садиться за инструмент вовсе, если думать о музыке как о тяжелой работе.

В.: Но музыкант должен получить именно то вдохновение, которое облагородит его труд в музыке; вдохновение мечтателя музыканту не подходит. Как соотносится все-таки труд с вдохновением? Не имеется ли в виду тот аспект, который отмечен П. И. Чайковским: ”вдохновение не любит посещать ленивых”?

О.: В старинные времена, когда писцам приходилось писать рукой помногу часов в день, у них возникали на этой почве профессиональные заболевания рук. Но вот Лев Толстой, много раз перерабатывающий, а потому и переписывавший свой грандиозный роман ”Война и мир”, ничего подобного никогда не испытывал. Этот пример поясняет соотношение труда и вдохновения. У писцов работа ограничивалась, определялась технологией, самым процессом писания. Это была единственная задача и единственный результат их работы. Для писателя-художника процесс писания — тоже технический, но он не был ни целью, ни смыслом работы. Он лишь помогал выявить другое, гораздо более высокое содержание его деятельности - вдохновенное создание художественного произведения. Переписывая слова, строчки, страницы, Лев Толстой создавал не слова, строчки, страницы, а картину, образ. И труд его не был изнурительным и тягостным, хотя и напряженным. Труд был вдохновенным.

Здесь, на этой высоте, вдохновение равняет всех, кого коснется. Вдохновение в момент музыкального исполнения как бы уравнивает исполнителя с человечеством, с самым высоким в человеческих достижениях.

В.: Но всякого ли касается вдохновение? Ведь таланты не равны. Гении и те мечутся в ожидании особого озарения. Можно ли, призывая к труду, обещать вдохновение как разрешение всех проблем? Иной ведь трудится, как вол, не ожидая вдохновения, и в конце концов соглашается на маленькие радости - на едва приоткрытую завесу тайны. И это — награда за всю жизнь...

О.: Действительно, соотношение вдохновения и труда у людей по-разному одаренных разное. Способный человек, только много поработав, может коснуться вдохновения, и оно у него не частая гостья. Талант, очевидно, начинает работать с момента вдохновения, но оно не постоянный фактор его жизнедеятельности. Гений же, похоже, постоянно освещен этим светом. Во всяком случае гениальный человек во все моменты своей неординарности вдохновен. Он тоже трудится, как и все. Если сравнить его труд с трудом золотоискателя, то в ежедневных своих заботах он навсегда отказался от промывки тонн золотого песка. Он ходит и собирает самородки. Вот такой у него дар! Как мы определим поэта, написавшего:

В поте пишущий, в поте пашущий,
Нам известно иное рвение:
Легкий огнь над кудрями пляшущий, -
Дуновение - вдохновения!