Диалогика текста как бесконечномерное смысловое пространство

Один из наиболее известных специалистов, развивающий заложенные в работах Бахтина идеи, Д. Бялостоски отмечает сложную взаимосвязь между риторикой Аристотеля и эстетикой словесного творчества Бахтина, вводя в качестве определяющего последнюю термин "диалогика": "Диалогика, как я ее себе представляю, не имеет изначальной ... защиты против могучих голосов, как бы ни были, казалось, далеки их проблемы и различные темы". (Bialostosky 1986: 791)

Полемизируя с отдельными концепциями диалога, Д. Бялостоски говорит о непоследовательности и противоречивости выдвинутых в них положений. "Диалогическая теория Тодорова и провозглашенные им намерения сводят все множество голосов окружающих к жесткой последовательности авторизованных интерпретаций, за которой следует авторизованный диалог об истинности авторских идей" (ibid. : 793). Существенно отметить, что теория "диалогики", выдвинутая автором сравнительно недавно, уже нашла практическое воплощение в ряде исследований (Murray 1987: 115-34).

В сборнике "Переосмысливая Бахтина: перспективы и сомнения" (составители Г. Морсон и К. Эмерсон) обосновывается теория "прозаики" как бахтинского учения о гуманитарном мышлении, включающего в себя разноплановые явления - от прозы повседневной жизни до теории художественной прозы. (Emerson 1988: 503-25; Morson 1988: 515-28; Morson et al 1989)

Итак, можно с определенностью сказать, что подъем, начавшийся в американской бахтинистике на рубеже 70-80 годов, неуклонно продолжается, и в американской филологической науке постоянно появляется много исследовательских работ, связанных с идеями Бахтина, некоторые из которых будут рассмотрены в следующем разделе.

2. 5. Теория диалога Бахтина в интерпретации американских филологов и ее значение для американской филологической науки.

С этой точки зрения рассмотрим три монографии в определенной временной последовательности (в необходимых случаях текст дается в оригинале).

K. Clark, M. Holquist. Mikhail Bakhtin. Harvard University Press, Cambridge, Massachusetts and London, England, 1984.

К. Кларк и М. Холквист считают, что отличительной чертой Бахтина, как выдающегося мыслителя ХХ века, является то, что он никогда не переставал давать дифференцирующие ответы на ту же самую совокупность вопросов (63).

"A distinctive feature of Bakhtin's career as a thinker is that he never ceased pursuing differing answers to the same set of questions".

Ключевая черта бахтинской мысли, по мнению авторов, состоит в попытке понять комплексные факторы, делающие диалог возможным. Диалог понимается не как простой разговор двух людей, а представляется как экстенсивная совокупность условий, которые непосредственно моделируются в любом актуальном обмене смыслами между собеседниками, но не исчерпываются таким обменом. В окончательном варианте , диалог означает коммуникацию между одновременными различиями (9).

"Dialogue is more comprehensively conceived as the extensive set of conditions that are immediately modelled in actual exchange between two persons but are not exhausted in such an exchange of two persons. Ultimately dialogue means communication between simultaneous differences".

Бахтинское 'self/other' воспринимается интегрально. Одно 'self' никогда не является целым, так как оно может существовать только диалогически, ибо чтобы определить себя, необходим авторитет других. Самонедостаточность 'self' означает: быть значит быть для другого, и посредством другого для себя (65).

Бахтин, подчеркивают авторы, различает художественную коммуникацию (эстетика словесного творчества) и коммуникацию в повседневной жизни, но нет статических единиц, свойственных только литературе или повседневной речи; существуют лишь различные функции тех же самых слов и приемов в упомянутых сферах (202)

"Bakhtin refers to the non-self sufficiency of the self. To be means to be for another , and through the other for oneself".

"Bakhtin distinguishes artistic communication from the sort of communication that reigns in everyday life... . He assumes that there are no static items peculiar either to literature or to everyday life. There are only different functions of the same words and devices in both spheres".

Отличительной чертой повседневного дискурса является не лексикон или синтаксическая модель, а относительная зависимость от непосредственного контекста. С точки зрения смысла, утверждения в повседневной жизни зависят от двух факторов. Один фактор - это формальные признаки самого высказывания, которое может быть названо текстом утверждения. Но вербализации самого высказывания недостаточно. Оценочные утверждения "that's true", или "that's a lie", будь они этическими, когнитивными или политическими, включают в себя больше, чем строго вербальные факторы. Необходим экстравербальный контекст, который включает три момента: 1) общие пространственные границы собеседников; 2) общее знание и понимание ситуации; 3) общая оценка этой ситуации (202-3).