Диана де Пуатье

«Некоторое время при дворе гадали, к кому король наиболее привязан, к коннетаблю или к мадам де Валентинуа^[399]. Но теперь по множеству признаков стало ясно, что дама более любима, с той сдержанностью и почтением, которые рождает лишь глубокая душевная привязанность, а потому расположение короля к коннетаблю может подчиняться тому обстоятельству, что Его Величество в оном нуждается, в то время как его чувство к герцогине не может иметь иного источника, нежели истинная любовь.

Я говорю об этом потому, что, к величайшему неудовольствию короля, две эти особы, коннетабль и мадам де Валентинуа, — заклятые враги. Эта вражда длится уже три года, но открыто разразилась лишь в прошлом году, когда госпожа герцогиня проведала, что коннетабль затеял интригу с целью отвратить от нее короля, возбудив в последнем страсть к гувернантке юной королевы Шотландии, красивой молодой женщине. И дело зашло столь далеко, что означенная гувернантка стараниями короля забеременела. Герцогиня весьма досадовала на это обстоятельство.

Королю пришлось многократно просить прощения, а мадам де Валентинуа и коннетабль долгое время вовсе не разговаривали друг с другом. Наконец, уступив настояниям короля, они внешне заключили мир, но подспудно их взаимная ненависть как никогда велика, и при дворе существуют как бы две фракции. Тот, кто приближается к одной из них, заранее знает, что с противной стороны навлечет на себя лишь враждебность. А поскольку коннетабль не слишком любим при дворе, едва ли не все знатные вельможи собираются под знаменами герцогини, в том числе и дом Гизов, как из-за того, что месье д’Омаль — зять мадам де Валентинуа, так и в силу того обстоятельства, что кардинал жаждет править единолично».

И более позднее свидетельство другого посла, Джованни Капелло, преемника Лоренцо Контарини с 1551 по 1554 год, дает нам совпадающие сведения^[400].