Диана. Обреченная принцесса

Не успела общественность прийти в себя после пышных торжеств брачной церемонии, как в отношениях между супругами появился настораживающий симптом — в какой-то момент у Дианы развилась идио синкразия по отношению к собственному супругу. Принцессу терзали смешанные чувства. С одной стороны, она нуждалась во внимании и поддержке мужа, с другой — все его попытки помочь вызывали у нее еще большее отвращение.

Неудивительно, что Чарльз полностью запутался в поведении своей благоверной. Всякий раз, когда принцесса начинала плакать, он хватался за голову и восклицал:

— Ну что произошло на этот раз, Диана?

Или:

— Что я такое сказал, почему ты снова плачешь?

Отчаявшись, Чарльз пригласил сэра Лоуренса Ван дер Поста, но южноафриканский гуру оказался бессилен. Тогда принц обратился за помощью к подругам Дианы по Уэст Хит Вирджинии Питман и Кэролин Бартоломью. Однако и те не смогли изменить эмоциональное состояние Дианы.

«Мне требовалось время, чтобы адаптироваться, — признавалась принцесса позже. — Люди говорили, что я доставляю много хлопот своему мужу и веду себя как испорченный ребенок. Но все, что мне нужно было, — это отдых, сочувствие и время, чтобы приспособиться ко всем изменениям, произошедшим в моей жизни».

Времени, однако, не было. Диане нужно было приспособиться к новым условиям буквально в течение месяца-двух.

Отношения между супругами потеплели, только когда Чарльз предложил покинуть на время Балморал и переехать в более отдаленное и спокойное местечко Крейгевон.

«Принцесса была счастлива в Крейгевоне, — констатирует Стивен Барри. — Наконец-то она получила возможность вести свое хозяйство и отдалиться от королевской системы!».

Упоминание о «королевской системе» является не случайным, поскольку непосредственно относится к четвертой причине, разрушившей знаменитый супружеский союз.

Шотландский замок Балморал был не самым идеальным местом для проведения медового месяца. Особенно это касалось тех нескольких недель в августе — октябре, когда в его стенах собирались члены королевской фамилии и множество придворных. Вместо того чтобы проводить время наедине со своим возлюбленным, Диане приходилось присутствовать на бесчисленных обедах, выслушивая многочасовые лекции принца Филиппа о социальных катаклизмах или рассказы сестры Чарльза, принцессы Анны, о ее охотничьих трофеях.

Любимая дочь своего отца, Диана с детства привыкла к вниманию. Здесь же, в Балморале, она была всего лишь винтиком в сложном механизме.

«Все гости смотрели сквозь меня, как будто я была сделана из стекла!» — возмущалась Диана.

Ничего удивительного. Королевская семья представляет собой весьма необычную группу людей, которая делит мир на «нас» и на «всех остальных». Что касается последней категории — не важно, являетесь ли вы членом семьи герцога Мальборо или обычном клерком из Сити.

У венценосной семьи свои устои и свои правила. «Они испорчены, но не в обычном понимании этого слова. Они испорчены постоянным проявлением уважения, почтения и пиетета к своим персонам, — считает лондонский антрепренер Марк Ллойд. — Они идут по жизни, где постоянно раздается «Да!», «Да!», «Да!». Если они отпускают едва заметную шутку, все тут же начинают смеяться. Если же кто-то рискнет выразить неодобрение, они тут же обижаются».

Кроме необычного общества в Балморале существовали и необычные правила. Чего только стоила смена нарядов — по четыре раза за день: для завтрака, ланча, чаепития и, наконец, самого ответственного мероприятия — обеда. Или, к примеру, скопидомство Виндзоров, доходившее порой до курьезов, — стоило гостю выйти из комнаты, как непонятно откуда появлявшаяся прислуга тут же выключала свет. Нам это может показаться забавным, но Диане было не до смеха. Особенно когда в результате экономии на отоплении она стала мерзнуть.

Один из друзей юной принцессы, чья семья много лет служила во дворце, сказал ей:

— Ты не можешь судить их в соответствии с нашими стандартами. Они живут словно на другой планете. Вещи, которые нас восхищают, на них не производят никакого впечатления. И то, скорей, потому, что они их просто не замечают.

Но Диана, похоже, не придала этим словам большого значения. В письме к одной из подружек она писала:

«Здесь я пришлась не ко двору. Иногда я ловлю себя на мысли — и зачем я вообще в это ввязалась? Я кажусь себя такой маленькой и такой одинокой. Эта ноша совершенно не для меня».

В довершение всего у Дианы возникли сложности в ведении так называемых светских бесед.

«Люди ловили каждое мое слово, а у меня их просто не было», — с грустью комментировала она сложившуюся ситуацию своей подруге Розе Монктон.

Диана никогда не отличалась излишней болтливостью.

«Когда она посещала детские сады, то обычно не донимала мамаш излишними приветствиями, — вспоминает один из ее друзей. — Если она была в хорошем расположении духа, то могла поболтать с нянями, если же нет — просто играла с детьми».