Диана: одинокая принцесса

И это притом, что в тот момент еще никто не предполагал, что все действительно закончится разводом.

Раздельной жизнью – возможно, но развод – маловероятно.

А супруги тем временем готовились к жизни порознь, уничтожая – Диана в Кенсингтонском дворце, Чарльз – в Хайгроуве – все следы совместной жизни. Дизайнерам были даны четкие указания изменить интерьер, а грузчикам – перевезти все личные вещи бывших половинок.

Помимо вещей супруги разделили и обслуживающий персонал. Так, из Хайгроува к Диане был переведен Пол Баррелл, обнародовавший впоследствии немало тайн из частной жизни своего босса. Спустя годы он признавался в своих мемуарах «Королевский долг»: «Как только я узнал о разводе, я сразу понял – отныне мое будущее связано с принцессой. Я не упал духом. Я знал – ничего не бывает просто так»[25].

Баррелл лукавил, когда писал эти строки. На самом деле он не испытывал ни малейшего восторга от своего перехода к Диане:

«Пол не собирался работать на принцессу, – вспоминает Дики Арбитер. – Он выказал желание продолжать работать на Чарльза, однако принц был против его кандидатуры. В тот день как раз проходил рождественский благотворительный вечер. Помню, вечером я увидел Баррелла рыдающим над бокалом с виски. Он только и повторял: “Мне сказали, что отныне я работаю на принцессу!“»[26].

Куда исчезло подобное недовольство, сказать трудно, но в последующие годы Пол настолько проникнется симпатией к Диане, что в его отношении к ней даже появится чувство ревности. Нет, не той ревности, что возникает между мужчиной и женщиной. Его ревность больше напоминала чувства Скупого Рыцаря, считающего принцессу «своей драгоценностью» и старающегося оберегать ее от неблагоприятного воздействия внешнего мира.

После разрыва отношений с Чарльзом Диана принялась сознательно акцентировать внимание на том, что она стала сильнее. Как описывал эти метаморфозы «ее» журналист из «Daily Mail» Ричард Кэй, «официальное расставание с супругом превратилось для Дианы в катализатор, который поспособствовал ее преображению из отчаявшейся принцессы в уверенную леди нового поколения»[27].

Но так ли обстояло дело на самом деле? К сожалению, нет. Сам Ричард Кэй, написавший эти бодрые строки, в приватных беседах говорил совершенно другое.

«Я никогда не находил ее сильной!» – признавался он[28].

С ним соглашается и Симона Симонс:

«Диана производила гнетущее впечатление. Она чувствовала себя отвергнутой, брошенной и полностью разрушенной»[29].

Первоначально принцесса бодро восприняла новость о расставании с мужем.

«„Он согласился! Он согласился!“ – постоянно твердила Диана. Я никогда еще не видел ее в таком состоянии. Возникало ощущение, что от радости она даже себя не контролирует», – записал в своем дневнике Джеймс Колтхерст[30].

Патрик Джефсон вспоминает, что после исторической беседы с Чарльзом принцесса пребывала в приподнятом расположении духа. Она села за фортепьяно и начала играть заводные мелодии, а члены ее команды принялись танцевать.

«Было такое ощущение, что мы очутились снова в детском возрасте: взрослые ушли и оставили нас на несколько часов одних, предоставив самим себе», – говорит Джефсон[31].

Но когда угар прошел, принцессу охватила тоска. Она не могла не понимать всю сложность своего положения. После одиннадцати лет брака у нее фактически ничего не было. Лишь какие-то безделушки и дешевая мебель из старой квартиры. Что же до знаменитых драгоценностей, то все они принадлежали либо семье Спенсеров, {44}либо короне. Помещения в Кенсингтонском дворце также являлись собственностью королевы.

Когда Диана позвонила своему другу Джеймсу Хьюитту, чтоб поделиться с ним последними новостями, ее голос звучал «плоско и вяло».

– В любом случае мне не удастся получить то, что я действительно хочу, – с грустью сказала она[32].

Наибольшую обеспокоенность у принцессы вызывал ее общественный статус. Она отлично понимала, что после выхода из королевской семьи ее подвергнут не меньшой «вивисекции», чем Сару Фергюсон. В ее ушах все громче стало звучать мрачное пророчество Ферджи:

– Еще ни одной женщине не удавалось покинуть королевскую семью c головой на плечах[33].

Как сказал личный секретарь Чарльза Ричард Эйлард в беседе с Патриком Джефсоном:

– Нам необходимо найти способ посадить Диану в сейф. А там уж пускай она делает все, что ей только заблагорассудится[34].

На этот раз принцессе пришлось столкнуться не просто с прохладным безразличием придворных кругов – на нее надвигался гигантский айсберг королевской машины.

«Это была тотальная война – грязная, глубокая, злая», – вспоминает лорд Паламбо[35].