Диана: одинокая принцесса

«Королева выразила удовлетворение жалованной грамотой от 21 августа 1996 года с большой государственной печатью, сообщающей, что бывшая жена сына монарха данного королевства отныне не будет иметь право титуловаться, величаться, именоваться или каким-либо еще способом соотноситься с титулом Королевское Высочество»[54].

Согласно договору Диана сохраняла за собой титул принцессы Уэльской до конца своих дней – или до тех пор, пока не выйдет второй раз замуж, – апартаменты в Кенсингтонском дворце и получала единовременно 17 миллионов фунтов; еще 400 тысяч ежегодно шло на содержание ее штата и офиса.

Согласитесь, неплохой расклад. Даже потеря приставки HRH – Her Royal Highness – выглядело в данном случае не так уж и обидно. Одновременно с лишением титула было составлено интересное дополнение: «Диану принцессу Уэльскую следует считать членом королевской семьи»[55]. Кроме того, Диану поддержали дети.

– Не волнуйся, мамочка, – успокоил ее Уильям, – когда я стану королем, я верну тебе титул[56].

Просматривая перечень того, чего принцесса добилась после развода, невольно приходишь к выводу, что в этой бюрократической, юридической и матримониальной схватке она одержала победу. Это была ее вторая крупная победа. По «иронии истории» (как наверняка заметил бы Гегель) первая случилась за пятнадцать лет до этого, когда в оранжерее Виндзорского дворца Чарльз сделал ей предложение.

И тем не менее, одержав победу в битве за условия своей жизни после развода, Диана проиграла войну за счастливую семейную жизнь. Она это отлично понимала, и от этого понимания ей становилось только хуже.

28 августа она написала Полу Барреллу:

«Я никогда не хотела развода. Все, о чем я мечтала, так это о счастливой семейной жизни, о любви и поддержке Чарльза. У нас растут два замечательных сына, глубоко любимые обоими родителями. Часть меня всегда будет любить Чарльза. Как бы я хотела, чтобы он заботился обо мне и был бы горд моей работой.

Это были беспокойные пятнадцать лет, в которых присутствовали и зависть, и ревность, и ненависть со стороны друзей Чарльза и членов его семьи, – они так и не поняли меня. Все это причиняло мне сильную боль и доставляло массу беспокойства.

Я так хочу быть лучшим другом Чарльза, поскольку я понимаю его как никто другой»[57].

Принцесса Уэльская была права, когда в разговоре с Робертом Феллоузом сказала, что в ее жизни началась новая глава. Однако сколько еще тайн хранило ее прошлое…

Глава 4 БОРЬБА С ОДИНОЧЕСТВОМ

Новые кавалеры

В середине 1980-х годов взаимоотношения супругов Уэльских стали напоминать математическую функцию с отрицательной производной. И это притом, что речь шла о девушке, которой в 1985 году исполнилось всего 24 года и которая нуждалась в любви, как зеленые листья растений – в лучах солнца. «Брак века», как его называли журналисты, не смог предоставить это чувство в полном объеме, и принцессе ничего не оставалось, как попытаться восполнить недостаток любви в компании с другими представителями сильной половины человечества.

Одним из первых, с кем у Дианы завязались близкие отношения, стал ее телохранитель, сержант Барри Мэннеки, переведенный в штат принцессы в апреле 1985 года. Диану можно понять, и в том, что она выбрала телохранителя, определенно есть своя закономерность. Люди этой профессии всегда рядом, они приносят ощущение защищенности и всегда готовы поддержать в трудную минуту. Даже эмоционально скупая принцесса Анна, которую телохранители окружали с детства, в 1986 году не смогла устоять и влюбилась в одного из них.

Кроме того, Барри обладал многими чертами, которые всегда привлекают женщин. Он был уверен в себе, с прекрасным чувством юмора, легко сходился с людьми и быстро нашел общий язык с Уильямом и Гарри.

«Мэннеки был приятным парнем, искренним и очень отзывчивым, – свидетельствует один из членов обслуживающего персонала. – Общаясь с ним, вы невольно приходили к мысли: „Если что случится, я бы хотел, чтобы он был рядом“»[1].

Старший телохранитель Чарльза супреинтендант Колин Тримминг предупредил подчиненного об опасности чрезмерно дружеских отношений с Дианой, но Барри лишь отшучивался, утверждая, что между ним и принцессой отношения не выходят за рамки профессиональной этики. Однако это не так.

«Барри и в самом деле был в нее влюблен, – вспоминает один из сотрудников Хайгроува. – Чтобы нравиться принцессе, он накупил целую кучу свитеров из кашемира. Сразу было видно, что Диана вскружила ему голову»[2].

Принцесса платила взаимностью.

«Я всегда старалась выйти на прогулку, лишь бы увидеть его, – с волнением призналась Диана своему инструктору по постановке речи Питеру Сеттелену в 1992 году. {46}– Я испытывала состояние блаженства только тогда, когда Барри был рядом. Своим поведением я напоминала маленькую девчонку, отчаянно стремившуюся заслужить похвалу»[3].