Диана Спенсер

В итоге Чарльз понял, что его жена нуждается в лечении. Он не сталкивался с подобными проблемами раньше и первым делом пригласил к Диане не врача, а друга-философа. Теоретически Лоренс ван дер Пост мог, используя концепцию своего друга Юнга, помочь Диане обрести себя. Но выбор все-таки был сделан неудачный: Диана ненавидела писателя, чьи книжки читал Чарльз во время их медового месяца. К тому же она не была готова признаться, что ее мучает булимия. Беседы прошли впустую, и Диану пришлось отправить к врачам в Лондон.

Рассуждая потом о совершенных ею самой ошибках, Диана вновь возложит вину на окружавших ее людей: «Моя беда в том, что рядом со мной никогда не было человека, который мог за руку провести меня по минному полю, называемому жизнью, или хотя бы указать проход по нему, чтобы я не подрывалась на каждой встреченной на пути мине. А как у остальных, неужели всех ведут за руку? Наверное, нет, но советуют. Мне советовать некому…» И что тут скажешь, если женщина называет жизнь минным полем и наивно полагает, что всем, кроме нее, хотя бы советуют, как пройти это поле, не подорвавшись? Если продолжать проводить аналогию с минным полем, то одним из правил поведения на нем, коль уж человек там оказался, является залечь и не двигаться, ожидая команды саперов. То есть, прежде чем идти дальше, следует попробовать разминировать поле жизни. Однако создается такое впечатление, что Диана постоянно подкладывала мины самой себе.

Про булимию она говорит со знанием дела. Со временем принцесса признает болезнь и попытается с ней сразиться. «Я называю булимию тайной болезнью, основная причина которой кроется в низкой самооценке. Ты считаешь себя никому не нужной и ни на что не способной. Ты начинаешь наполнять свой желудок всевозможной пищей — четыре, пять раз в день, иногда и больше, — и тебе становится легче. Ты чувствуешь, как пара невидимых рук заключает тебя в свои объятия. Но это лишь на время. Чувство радости сменяет отвращение к собственному обвисшему пузу, и ты пытаешься вернуть все назад».

Советы, которые ей давали, Диана предпочитала не слушать. Когда человек хочет вызвать к себе жалость, в его задачу не входит найти выход из ситуации, а лишь загнать себя в нее посильнее. Единственное, что стало у Дианы получаться в ту первую осень в бытность ее принцессой, это общение с народом. Наверное, сказывались гены предков, запросто снисходивших до простых людей. Не исключено, что и сама Диана, оказывая знаки внимания посторонним, выплескивала из себя накопившуюся нежность и доброту, которым не хватало применения в кругу семьи.

Первой поездкой после свадьбы стал визит в Уэльс. Стоял октябрь, и Диана уже знала о своей беременности. Ее постоянно тошнило, а слезливое состояние, и так не отпускавшее в последние месяцы, усугубилось. Чарльз, как мог, старался поддержать жену. Для него не существовало иного выхода из ситуации: Диана обязана была его сопровождать. И он просто просил ее выйти из машины: «выйди и сделай это». «Теперь тоже был отвратительный костюм в красно-зеленых тонах, что совершенно мне не идет, нелепая шляпка с пером… Добавьте к этому нудный, мелкий дождь, холодный ветер и тошноту», — вспоминала Диана. И в самом деле, трехдневная поездка, длившаяся с 27 по 29 октября, проходила при плохой погоде. Лишь изредка выглядывало солнце, а бо́льшую часть времени Диана провела под зонтом. Страусовые перья все равно намокли и грустно лежали на шляпке, словно иллюстрируя настроение хозяйки.

Толпы людей приветствовали Диану и Чарльза на улицах. Их не смущал дождь и ветер: стоять в ожидании приходилось часами. Диана выглядела очень худой, но в целом она держалась куда лучше, чем на свадьбе. Костюм она позже зря будет ругать: все наряды (а принцесса каждый день меняла костюмы) ей очень шли, включая шляпки со страусовыми перьями. Очевидно, что Диане куда удобнее и комфортнее было общаться с детьми. Она протягивала для пожатия руку взрослым, но постоянно присаживалась на корточки к маленьким деткам. С некоторыми она перебрасывалась парой фраз, некоторых целовала в щечку. Почему Диану так и тянуло присесть к маленьким зрителям? Не пыталась ли она таким образом укрыться, спрятаться, стать меньше ростом?

В столице Уэльса Диана превзошла саму себя: она произнесла речь на валлийском языке. Речь не была очень длинной, но и готовиться выступить на языке, которого она не знала, принцессе было некогда. Очевидно, что Диана вовсе не была глупа и обладала определенными способностями, некоторые из которых просто в себе даже не удосужилась раскрыть. Ее проблемой всегда оставались психика, неумение контролировать эмоции, саморазрушение и вечное желание свалить вину на других.