Почти все пре-клиры очень много говорят о своих инграммах до того момента, как они становятся очень устойчивыми релизами. Если они не говорят или не хотят говорить о своих инграммах в обычных беседах, одитор может заподозрить существование в инграммном банке чего-то очень оберегаемого, чего-то такого, что необходимо прятать: в таких случаях нужно действовать соответствующим образом. Хоть одитору и могут надоесть эти разговоры, они открывают много нового материала, если он наблюдает за фразами, которые пре-клир, использует, говоря об инграммах.
Это чистая правда, что аберрации-появляются в результате того, что было сделано человеку, а не того, что он сам натворил. Действия пациента во время драматизаций, во время совершения преступлений и так далее не являются для него аберрирующими. Поэтому деятельность пре-клира не должна интересовать одитора. Целые кейсы были закончены даже без того, чтобы одитор узнал, чем пре-клир зарабатывал себе на жизнь. В то время, как аберрированное общество налагает на человека ответственность за его действия, антиобщественные действия как раз являются результатом инграмм, которые диктуются этим обществом. Пациент не виноват в том, что он совершил. Если он клир, тогда другое дело. Можно считать, что клир несет полную ответственность за свои собственные действия, так как он в состоянии рассчитывать рационально на основании своего опыта. Но аберрированный человек имеет очень мало или вообще не имеет контроля над своими действиями. Поэтому одитор должен объяснить пациенту очень доходчиво, что его совершенно не волнует, что аберрированный, который стал пре-клиром, наделал в своей жизни. Проблема, с которой работают одитор и пре-клир — это инграммный банк, который состоит исключительно из того.
что сделали другие люди и что было причинено пре-клиру в моменты, когда он был не в состоянии себя защитить. Этот подход не только является истинным, он также обладает терапевтическими свойствами, так как за счет такого рода объяснения одитор может добиться сотрудничества, в котором в другом случае было бы отказано.
Одитор обязан никогда не нарушать Кодекс Одитора в своей работе с пациентом. Результатом таких нарушений неизбежно является затянувшаяся терапия.
Ум является: механизмом, который сам себя защищает — и Дианетика делает то же самое. Наука мышления, которая действительно работает, настолько близко следовала бы действующим принципам ума, что она вместе с тем параллельно следовала бы постановлениям и условиям самого разума. Так и с Дианетикой: разум получает диагноз из своей реакции на терапию; терапия улучшена реакцией ума (аналитическим подходом к инграммам, которые терапия вывела на свет). Это очень ценный рабочий принцип, так как он объясняет феномены, за которыми можно пронаблюдать и предсказывает большинство других феноменов. Частью этой параллельности является самозащитное устройство.
Повредить разум почти невозможно, так как он представляет собой исключительно стойкий механизм. Конечно, когда кто-то начинает его кромсать и штопать металлическими предметами, травить его наркотиками или бактериями или отбрасывать в сторону его природную броню, как в случае применения гипноза, могут случиться и неприятности.
Шарлатанство почти невозможно там, где Дианетика практикуется хотя бы в некоторых своих принципах. Человек или использует всю Дианетику и добивается результатов, или зарабатывает себе ухудшение кейса: это научный факт. Дианетика, защищающая саму себя наука, требует практического применения клирами или, по крайней мере, релизами. Клир очень внимательно следует во всем своем поведении лучшим аспектам Кодекса Одитора, так как его этический уровень очень высок. Следовательно, любой человек, который начинает практику Дианетики, обнаружит себя, независимо от его первоначальных стремлений, движущимся к цели доведения его собственного кейса до состояния клира.