Диаспора

В одном парке нашлось сиденье, привязанное веревками к перекладине меж двух столбов. Ятима вспомнила, как люди садились на него и раскачивались взад-вперед - целую вечность тому назад? Онона попыталась сесть так, чтобы не свалиться, крепко держась за одну веревку уцелевшей рукой. Потом приказала Посреднику привести диковинный маятник в движение. Ничего не случилось. Программа не знала, как.

К часу дня излучение Ящерицы выросло в сто раз от прежнего уровня. Уже не было смысла ждать новых данных от пары-тройки детекторов ТЕРАГО, которые бы устранили интерференцию от других источников, и лента обновлялась в режиме реального времени по Буллиальдусу. Растущие импульсы Lac G-I заглуша-

ли все остальные гравиисточники небесной сферы. Волны начали «съеживаться», пьедестал каждого импульса был отчетливо уже предшествующего. Два последних пика пришли с интервалом в 15 минут, а это значило, что нейтронные звезды сблизились до расстояния в двести тысяч километров. Через час оно уменьшится наполовину, а еще через несколько минут сократится до нуля. Ятима еще надеялась на какие-то спасительные сдвиги в динамике, но надежда эта с каждым новым прогоном глейснерианской экстраполяции таяла. Соответствие данных подгоночной кривой только улучшалось.

Качели покачнулись. Полуголое дитя присело на одну сторону сиденья, пытаясь привлечь егоё внимание. Ятима безмолвно смотрела на ребенка. Емей бы хотелось обернуть его открытую небесам кожу своим непроницаемым полимерным панцирем. Все тщетно. Онона оглядела опустевшую игровую площадку. Ни единого взрослого.

Ятима встала, и ребенок внезапно закричал, расплакался. Онона села назад, потом снова поднялась, попыталась приобнять ребенка уцелевшей рукой. Дитя отскочило и стукнуло кулачком по опустевшим качелям. Ятима повиновалась.

Ребенок взгромоздился емей на колени. Ятима нервно смотрела в окружение ТЕРАГО. Ребенок вытянул руки и. коснулся веревок, потом слегка наклонился назад. Ятима повторила его движение. Качели двинулись с места. Ребенок наклонился вперед. Ятима за ним.

Так они и качались вместе, взлетая все выше и выше. Ребенок возбужденно завопил. Ятиму разрывал ужас, перемешанный с радостью. Упало несколько капель дождя, а потом тучи, закрывавшие солнце, внезапно поредели, и небо расчистилось.

Прозрачная ясность ошеломляла. Ятима медленно оглядывала детскую площадку, прощаясь неспешным взглядом с этим миром. В немей вопреки всему зародилось отчаянное чувство надежды, как если бы некие инстинктивные программы, закодированные еще в конисианском умосемени, взяли над немей верх. Даже самые темные грозовые облака рассеются. Даже самая долгая ночь окончится с рассветом. Даже самая суровая зима сменится весной. Какие бы испытания Земля ни обрушивала на свое потомство, все они цикличны, преходящи, их можно пережить. Любое плотницкое дитя несло в генах частичку предка, на чью долю выпали испытания, суровей которых и представить себе невозможно.

Нет.

Это ложь. Пробившийся сквозь облака солнечный свет - жестокая приманка. Инстинкты, убаюкивавшие егоё заверениями, что-де будущее не может быть страшней самого жуткого прошлого, устарели. Ятима давно уже понимала, что за пределами полисов Вселенная своенравна и несправедлива. Но это егоё лично не касалось и, следовательно, не имело значения.

Онона не была уверена, что качели сейчас безопасны, поэтому застыла и дождалась, пока они остановятся тоже, не обращая внимания на мольбы ребенка. Потом взяла дитя на руки и бегом отнесла в ближайшее здание. Там нашлись какие-то люди, узнали ребенка и сердито выхватили у негоё из рук.

Грозовые облака снова сомкнулись, и Ятима вернулась на детскую площадку. Встала посредине и стала неподвижно смотреть в небеса. Емей суждено познать новые пределы тьмы.

Нейтронным звездам предстояло совершить последний виток по совместной орбите примерно через пять минут. Их разделяла сотня тысяч километров, но они по спирали неслись навстречу друг другу, как с высоченного обрыва. Ятима понимала, что наблюдает последние мгновения процесса, осуществление которого

отняло несколько миллиардов лет, но в космических масштабах было не реже и не значимей смерти мотылька. Гамма-лучевые обсерватории фиксировали сигнатуры сходных событий в других галактиках раз пять на дню.