Дьявол

Каждый вечер Баба тоже находил время осмотреть Тима.

– Он еще жив, базампы вылечат его, – были его единственные слова утешения.

– Но как? – Рори не мог понять, какие силы земные могли бы превратить эту опухшую конечность, обтянутую, как колбаса, кожей, в нормальную ногу.

– Этого нам знать не дано, – качал головой Баба, заклиная Рори надеяться. – Хоть я и не верю в их колдовство, или, по край ней мере, мне не положено верить, я знаю, что они могут его спасти. Больше не спрашивай ни о чем, брат мой, я все равно не смогу тебе ответить. Я мало что знаю о магии, но я знаю, что Базампо известно во всей Африке как королевство чародеев, обладающих древней и великой силой. Еl mektub, mektub – чему быть, того не миновать.

На следующий день на несколько часов произошла задержка в продвижении из-за плохой дороги, по которой каравану пришлось спускаться с просторов саванн с чистым прозрачным воздухом в наносную низину с испарениями, поэтому, когда они подъехали к Базампо, солнце уже клонилось к горизонту. Опять им пришлось оказаться в джунглях, но если джунгли на границе с рекой досаждали лишь тучами насекомых, то эти наводили страх. Деревья с похожими на канаты лианами создавали почти непроходимую стену по обе стороны тропинки. И хотя солнце еще не село, в лесу было темно, как ночью, и лишь иногда они выходили на место, где прогалина между верхушками деревьев пропускала немного света. Рори охватило предчувствие тайны и опасности, знакомое по рассказам старика Джейми о лесах, населенных призраками. Он был почти уверен, что вот-вот руки призрака материализуются из плотно переплетенной растительности и схватят его, разверзшиеся могилы исторгнут жуткие привидения, которые будут, крадучись, преследовать его. Болтовня обезьянок в верхних ветвях, когда они проходили мимо, заставляла бегать мурашки по коже Рори, а вид необычных паукообразных обезьян, свесившихся с лиан, наводил его на мысли о сморщенном старичке со странным образом скрюченными конечностями.

Они приблизились к берегам заболоченной реки, течение которой было недостаточным, чтобы сдвинуть толстую зеленую пленку, покрывавшую ее поверхность; а когда они подъехали ближе, Рори увидел группу воинов, выстроившихся вдоль тропы. Баба остановил коня, чтобы Рори поравнялся и ехал рядом с ним, так как до этого они ехали друг за другом. Баба сообщил Рори, что это был почетный эскорт, который будет сопровождать их в деревню. Каким-то образом базампы были извещены об их приезде.

Рори был поражен видом этих людей. После таинственного леса он страшился встречи с базампами, потому что, учитывая увиденное на подступах к городу, они вряд ли оказались бы похожими на людей. Но эти воины представляли собой самую внушительную группу суператлетов, которую когда-либо видел Рори. Все они были не старше двадцати лет, а их длинные тела были уже превосходно сложены и смазаны маслом так, что сияли, как отполированный эбонит в ярком свете заката. Отблески его играли на широченных мускулистых грудях с выкрашенными белой краской сосками, на выпуклых бедрах и на упругих, округлых ягодицах. На голове у каждого воина был высокий гребень из белоснежной обезьяньей шерсти, который увеличивал их и без того высокий рост почти до восьми футов. Гребень этот составлял все одеяние воинов, за исключением такой же белой длинной шерсти вокруг икр. У каждого было по длинному копью с бронзовым наконечником. А воин, с копья которого свисали длинные тесемки с чем-то похожим на высохшие, сморщенные черные виноградины, пошел навстречу Бабе. Несмотря на красивые черты, у него было отсутствующее выражение лица с потусторонним взглядом, и Рори заметил, еще когда караван только остановился перед колонной воинов, что и у остальных была такая же отрешенность на лицах, как будто это были лишь пустые фасады прекрасных тел.

С первого взгляда было очевидно, что они не мусульмане, ибо нагота их показывала, что они не подвергались обрезанию. Совсем наоборот, они, видимо, даже кичились этим фактом, потому что в отвисшую крайнюю плоть у каждого было вставлено ажурное и тяжелое украшение из золота размером с яйцо, подвешенное на золотой цепочке. Именно под тяжестью этих украшений и оттягивались их казавшиеся чрезмерно большими половые органы, пока золотые безделушки не начинали бить по коленям. Вождь, тот, что был с украшенным копьем, сделал низкий, но никоим образом не раболепный, почтительный поклон Бабе и заговорил с ним на каком-то незнакомом языке, то шепелявя, то срываясь на фальцет, который, казалось, совершенно не вязался с таким показным изобилием мужественности. Это не был язык хауса, потому что Рори еще не успел забыть то немногое, чему научил его старик Джейми, и к чему сам Рори уже добавил много новых слов из разговоров с Бабой.