Дьявол

Роман немецкого писателя Альфреда Неймана «Дьявол» освещает именно эту эпоху Людовика XI. В романе современный читатель отметит немало недостатков. Герои произведения выглядят слишком модернизированными. Их рассуждения, понятия, чувства очень сложны; они характеризуют больше психологию современного европейского буржуа, чем человека XV в. И сам Людовик XI, и его «двойник», «дьявол», старшина гентского цеха брадобреев Оливер Неккер, проникнуты сознанием глубоко политической важности своего дела. «Интересы королевства», «династии», «будущее Франции» – это, так сказать, их «символ веры», во имя которого они готовы идти на любое преступление, на любую жертву. Не совсем психологически оправдана сама дружба Людовика с Неккером. Автор подчеркивает сходство их натур: «Король – это Неккер», «Неккер – это король». Оба злы, энергичны, оба погружены с головой в интриги, «политику». Но факты, казалось бы, должны были привести к столкновению между «друзьями». Король отнимает у Неккера его горячо любимую жену; Неккер переживает трагедию хотя и мучительно, но на редкость «политично». Он прощает королю даже смерть любимой Анны. Ни слова упрека. Для Неккера выше всего интересы государства, интересы короля. Едва ли это правдоподобно.

И Людовик XI, и Неккер у Неймана не прочь порисоваться своим благородством. Простой факт естественной расправы знати с временщиком после смерти старого короля автор облек в драматичную форму «героического самопожертвования». Неккер сам отдается во власть врагов, терпит пытки и казнь только для того, чтобы вся тяжесть ответственности пала на него, а не на короля. Между тем весь характер Неккера, вся история его детства, молодости, предшествующие авантюры по существу резко противоречат такому «красивому» концу.

Ряд фактов в романе не точен. Например, обвинения Людовика XI и его приспешников в убийстве принца Карла опровергаются позднейшими исследователями. Набожность и суеверие были характерны не только для последних недель жизни Людовика XI, но и для всего его царствования. Король по-своему был очень верующим человеком. Между тем в романе и Людовик XI и Неккер изображены почти как вольнодумцы, чуть не вольтерьянцы своего времени. Рисуя последние дни жизни Людовика, Нейман сбивается на трафаретную тему о том, как больной король, привыкший всю жизнь торговаться в политике, стал теперь перед смертью торговаться с Богом, желая продлить свою жизнь.

Все же, несмотря на указанные недостатки, роман Неймана читается с интересом. Композиция романа весьма драматична. Характеристики главных действующих лиц, как исторических, так и вымышленных (Неккер и его жена), весьма ярки и соответствуют историческим данным. В частности, образы Людовика XI и Карла Смелого Бургундского написаны на основании изучения большого документального материала. Сама завязка романа – дружба Людовика XI с простым брадобреем – не вызывает возражения. Близость короля к неаристократическим элементам (точно установленный факт) вполне понятна в условиях ожесточенной борьбы с феодалами. Также удачно взято и самое прозвище Дьявол (Mauvais), или Нечистый. В XV в. вера в дьяволов, ведьм, колдовство в Европе особенно процветала. Ловкий, энергичный, удачливый, стоящий выше среднего уровня человек очень легко получал репутацию «дьявола» или «колдуна» даже при отсутствии с его стороны особого желания мистифицировать публику.

Достаточно ярко автором показана в романе оппозиция феодалов. Свидание в Перонне – действительно исторический факт; это один из самых критических моментов царствования Людовика XI, когда король запутался в собственных тенетах (политика организации восстаний во Фландрии). Напрасно лишь автор употребляет выражение «фронда». Исторически это понятие возникло только в XVII в., когда этим именем было прозвано последнее выступление оппозиционной знати против короля (движение 1648–1653 гг.), которое не имело уже серьезного значения. Употребляя неправильно этот термин, автор и в данном случае допускает известную модернизацию.

В. Семенов

Книга I

Глава 1. Процессия

Воистину Гент не отличался благонамеренностью. Дух мятежа не спал в нем и в тот день, когда молодой герцог, уже прославленный под именем графа Шаролэ, мирно въезжал в город после брюссельских коронационных торжеств. Гент ничего не позабыл и не задумываясь одновременно давал в стенах своих место гостеприимству и политическому шантажу, верноподданническим излияниям и насилию, Богу и дьяволу. Колокола святого Якова и святого Баво приветствовали гостя и служили сигналом к восстанию.

Герцогская свита была многочисленна, но на рыночной площади собралось вооруженного народа в десять раз больше. Государь медленно проехал сквозь толпу, спокойно и сдержанно приветствовавшую его. Он не отвечал на приветствия.

– У них слишком много оружия, – заметил он графу Кревкеру, ехавшему с ним рядом.