ДЬЯВОЛ

— Почему с тобой так тяжело? — он тычет пальцем в стол, — по моему опыту, люди настроены враждебно только тогда, когда они в чем-то виноваты, — он встает. — В этом все дело? Неужели чувство вины наконец-то овладело тобой и заставило наброситься на меня, Дэмиен?

— Нет, потому что мне не за что чувствовать себя виноватым.

— Ты уверен? Потому что, судя по записям телефонных разговоров миссис Миллер, у вас двоих была сексуальная связь на протяжении длительного периода времени. Гораздо дольше, чем несколько недель, и гораздо дольше ее связи Калебом, — он начинает кружить вокруг меня. — Брат Калеба утверждает, что вы были друзьями, но знаешь, что я думаю?

— На самом деле мне все равно.

Он подходит так близко к моему лицу, что я чувствую запах кофе в его дыхании.

— Ну, тебе должно быть не все равно, потому что я думаю, что ты ревновал, что твой друг начал заниматься сексом с учительницей, в которую ты влюбился. Достаточно ревнив, чтобы убить. Достаточно глуп, чтобы попытаться обставить все как несчастный случай. И достаточно озлоблен, чтобы заставить женщину, которая причинила тебе боль, взять вину на себя.

— Ничего себе история, детектив. В вашей теории только одна проблема.

— Какая?

— В ночь пожара Каин ночевал у меня дома. Мы всю ночь пили и играли в видеоигры. Я уверен, что он помнит, как я ушел из своего дома, чтобы поджечь их.

У него сводит челюсть.

— Ладно. Если моя история не соответствует тому, что произошло на самом деле, расскажи мне, как все было.

— Откуда мне знать?

С ворчанием он снова начинает кружить по комнате.

— По словам миссис Миллер, она никогда не спала с Калебом. Она сказала, что спала с тобой и Каином. Она также сказала, что вы оба любили связывать ее и вместе участвовали в сексуальных актах. Втроем. Так что, Дэмиен Кинг, это говорит о том, что ты знаешь гораздо больше, чем утверждаешь.

Черт.

Он делает паузу, останавливаясь позади меня.

— И знаешь, я не хотел ей верить. Действительно не хотел. Но тут появляешься ты со своим самодовольным видом, отказываясь отвечать на вопросы, которые могли бы кое-что прояснить. И вдруг? Она начинает выглядеть невинной. А вы с Каином стали выглядеть по-настоящему виноватыми, — он наклоняется, — тем более что нет никаких записей о том, что она когда-либо говорила с Калебом по телефону. Но вы с Каином продолжаете настаивать на том, что у нее были сексуальные отношения с ним. Почему это?

— Потому что это правда.

Я делаю глубокий вдох. Я был готов к этому. Я известен тем, что не даю покоя местной полиции, и если бы я сегодня пришел сюда слишком дружелюбным, он бы понял, что что-то не так.

Но если позволю ему думать, что он расколол меня, и я наконец-то начну сотрудничать, потому что у меня нет другого выбора, он будет чувствовать себя так, будто выиграл золотой билет.

— Думаю, мне нужен адвокат.

— Тебе не нужен адвокат, если ты расскажешь мне правду.

— Если я скажу вам правду, репутация Калеба будет уничтожена, и я не думаю, что это справедливо по отношению к нему, поскольку его больше нет здесь, чтобы защитить ее.

— Ты не кажешься мне человеком, который заботится о чужой репутации.

— Вы правы. Я не такой, — я достаю из кармана свой старый телефон — тот, что я отдал Каину, — и тот, которым я пользуюсь. — А вот Калеб — да. Он никогда не пользовался своим телефоном, чтобы поговорить с ней. Он использовал мой.

— На столе два телефона.

— Я знаю. Калеб не хотел, чтобы кто-то вывел его на чистую воду, — лучшая ложь та, что ближе всего к правде, — он не только поступил в Гарвард и продвигался по политической лестнице, но у него также была девушка. Он не хотел, чтобы она узнала, что он ей изменяет. Поэтому в духе дружбы я отдал ему свой старый телефон и сказал, чтобы он использовал его для разговоров с миссис Миллер и с кем бы он ни захотел. А себе я купил новый.

— Значит, миссис Миллер была права, у вас троих были сексуальные отношения.

— Да, мы вместе с ней пошалили, — я ухмыляюсь, — оставлю детали вашему воображению.

Он садится обратно на кресло напротив меня.

— Тебя не смущало, что он занимается сексом с той же женщиной, что и ты?

— Нет, черт возьми, — я облизываю губы, — мне нравится смотреть, как люди, которых я трахаю, трахают других людей... пока я трахаю их мозги, — я обнажаю зубы, — однако на этом все возбуждение для меня заканчивается. Я не привязался к ней эмоционально как Калеб. Отношения — не мой конек. И никогда не были.

Он морщит лоб.

— По словам его брата, Калеб начал ревновать, когда узнал, что вы двое связаны. Но ты говоришь, что ему было приятно наблюдать, как ты спишь с ней.