Дьявол

Президент распорядился, ко всеобщему изумлению, чтобы комиссии закончили свои работы через две недели, не позже. В феврале, на пятом месяце процесса, Верховный суд в составе двух первоприсутствующих и двадцати шести членов собрался для постановления приговора. Целых шесть дней читались протоколы; девятнадцатого февраля вердикт был вынесен. Суд единогласно приговорил Оливера Неккера и Даниеля Барта, ввиду их бесчисленных преступлений, к повешению на виселице города Парижа.

Рано утром 21 февраля президент Ле Буланже, его заместитель Де ла Ваккери и генеральный прокурор Аллигре прибыли в Консьержери и объявили заключенным приговор.

— Хорошо, — сказал Оливер, болтавшийся, как скелет, между двумя костылями.

— Превосходно! — воскликнул Барт, который поддерживал его рукою и только что плакал как дитя, увидев мейстера после стольких месяцев разлуки.

— Приговор, — сказал президент, — вступает в законную силу без утверждения его правительством. Имеете ли вы что-либо возразить против этого?

Неккер смерил его долгим взглядом и чуть-чуть улыбнулся.

— Нет, — сказал он и тихо добавил: — благодарю вас, сеньор. Все очень хорошо. Солнце светит сегодня?

Ле Буланже поспешно отвернулся и вышел не отвечая. Де ла Ваккери и прокурор переглянулись между собой и вышли вслед за ним. Немедленно вошел приор Фрадэн; другой монах очень высокого роста остался стоять в дверях.

— Светит сегодня солнце, брат Тоон? — спросил опять Оливер.

— Да, — ответил аббат, — совсем как весной.

— Хорошо, хорошо, — кивнул Оливер.

— Самая подходящая погода для народного празднества, — сказал Барт.

— Помолимся? — тихо спросил Фрадэн.

— Да, — сказал Даниель изменившимся голосом. Оливер молчал и глядел на дверь.

— Еще один служитель божий решается прийти к Дьяволу?

Аббат наклонился к самому уху Оливера.

— Духовник королевы, — прошептал он. Высокий монах подошел ближе. Оливер пристально в него всмотрелся и воскликнул:

— Вас тогда дог укусил, а не дьявол, отец мой! Вы теперь знаете это?

— Я знаю многое другое, Оливер.

— Вы пришли все-таки спасать мою душу, отец?

— Нет, мой Оливер, мне не достать до нее. Но я пришел сказать тебе, что бедное тело недолго будет висеть на ветру, что его тайно схоронят и предадут честному погребению вопреки велениям сурового закона. Это мне поручено. И еще одно я бы хотел, — чтобы ты сказал мне доброе слово, Оливер.

— Брат, мой милый, — сказал Оливер. Отшельник склонился над ним и поцеловал его в уста.

В десять часов утра обоих преступников доставили во внутренний двор парламента. Там их торжественно предали в руки палача. Палач был добродушный малый; он бережно подсадил калеку на тележку и позволил ему, против всех обыкновений, сесть. Дьявол сел на дно; только седая, бескровная голова его виднелась поверх стенок повозки. Даниель высился рядом с ним во весь свой огромный рост и коленями поддерживал его плечи. Тележка, окруженная усиленным нарядом полиции и парламентской стражи, пробиралась сквозь толпы народа по направлению к Монфоконской виселице. Добродушный палач сидел рядом с Оливером и закрывал его от взоров толпы, которая безмолвствовала, — быть может, из страха, быть может, от разочарования, потому что между пик и конских голов ничего нельзя было разглядеть, кроме лохматой головы и могучих плеч Барта.

— Я рассчитывал на большой успех, — сказал Даниель. Оливер молчал, закрыв глаза. Его, должно быть, мучили боли. Барт еще крепче сжал его плечи между коленями, чтобы защитить его от толчков на ухабах. Больше они не говорили между собой.

Когда Дьявола снимали с повозки, толпа наконец взревела, завопила:

— Вот оно, копыто! Слева лошадиное копыто!

Потом снова наступила полная тишина. Какой-то высокий голос, женский или детский, жалобно взвизгнул. Толпа дрогнула. Оливер стоял у подножья лестницы, обеими руками обхватив за шею двух служителей палача, поддерживавших его справа и слева, словно сострадательные друзья.

— Поцелуй меня, брат, — сказал он Даниелю. — Есть люди похуже нас с тобой. Я буду на тебя глядеть…

— Ах, — простонал Барт и умолк. Палач подвел его к лестнице, и он довольно быстро поднялся, задевая перекладины плечом. Он оглянулся и встретился глазами с мейстером. Даниель улыбнулся, но тут на голову его упал мешок, и ноги, потеряв опору, откинулись назад.

Добродушный палач взвалил Дьявола на плечи и осторожно понес его наверх. Оливер, помогал ему, хватаясь руками на перекладины. — «Странное зрелище, должно быть», — думал он. Мешок, пахнущий землею, закрыл от него мир. Жизнь!.. теперь он готов был хватать ее, кричать о ней. Добродушный палач потянул за единственную его ногу и переломил ему голень.

Народ безмолвствовал, пораженный ужасом. Толпы не расходились. Настала ночь. Народ рассеялся, снова собрался на другое утро и увидел нечто странное; один только Барт болтался на свежем ветру. Народ заволновался. Дьявол исчез бесследно: то ли провалился в ад, то ли вселился в души людей.

ПРИЛОЖЕНИЕ ПЕРОННСКОЕ СВИДАНИЕ ЛЮДОВИКА XI И КАРЛА СМЕЛОГО ГЛАЗАМИ ОЧЕВИДЦА